Экстрим: что скрывается за тягой к риску

Не проходит недели, чтобы кто-нибудь не предпринял попытки совершить нечто новое – с веслом в руках, в корзине воздушного шара, на отвесной скале. Рискуя собственной жизнью, вызов стихии бросают и мужчины, и женщины. Кто они – покорители бесполезного или разведчики пределов, доступных человеку? Что пытаются доказать себе, а заодно и нам, эти люди, танцующие на краю бездны в мире, где общественное сознание провозгласило безопасность едва ли не главной жизненной ценностью?

"Мы закоснели в неподвижности, заперли себя в четырех стенах, в обыденной жизни нам почти не приходится переживать опасные ситуации, и потому нам не хватает стимулов, побуждающих к движению", – говорит Валерий Розов, двукратный чемпион мира по парашютному спорту, мастер спорта по альпинизму. В последние несколько лет он всерьез увлекся бейз-джампингом – самым юным среди экстремальных видов спорта. На первый взгляд, его техника проста: прыгнуть со скалы, раскинуть руки и раскрыть парашют… перед самым приземлением. Острота переживаний гарантирована: страх перед прыжком испытывают даже самые отчаянные, а несчастные случаи далеко не редкость.

Покорить мать… и весь мир

В свою первую опасную экспедицию ребенок отправляется в тот момент, когда самостоятельно выбирается из кроватки, чтобы исследовать пространство комнаты. Его жажда познания так велика, что он преодолевает свои сомнения и страхи, продолжая путешествие и приобретая таким образом уверенность в себе. А что же взрослый человек? Неужели и нам, чтобы познавать рубежи возможного, отыскать ориентиры в окружающем мире, так необходимо идти на риск, раз за разом испытывать себя на прочность? "Удовольствие в том, чтобы совершить нечто такое, что мне самому еще вчера казалось невозможным. Сделать что-то, на что не способен никто другой", – подтверждает 41-летний Валерий Розов. Подняться выше всех, пролететь быстрее всех, стать птицей, рыбой, волной… "Экстремальные переживания дают уникальную возможность познать себя, – объясняет юнгианский психоаналитик Станислав Раевский. – Постичь, чем ты отличаешься от других, обрести нечто, способное заново придать смысл твоему существованию".

Однако людьми, регулярно и сознательно подвергающими себя риску, движет не только жажда познания. "Подобно пятилетнему ребенку, находящемуся на пике эдипова комплекса, они не оставляют попыток покорить свою мать и тем самым мир вообще", – размышляет психоаналитик Андрей Россохин. С точки зрения французского психотерапевта Михаэля Балинта (Michael Balint), желание рисковать является индивидуальной реакцией на травматический опыт рождения – своеобразной защитной стратегией, суть которой в том, чтобы "опережать и дразнить опасности, тем самым парадоксальным образом страхуя себя от них".

Австро-американский психоаналитик Хайнц Кохут (Heinz Kohut) предлагает другое объяснение: будучи изгнан из уюта материнского чрева, будущий экстремал развивает у себя гипертрофированное эго, которое позволяет ему преодолеть ощущение собственного бессилия и брошенности. Он вынужден постоянно доказывать себе: я действительно хорош, я в самом деле чего-то стою. Его девиз – "Слабо?..", а единственная цена, которой приобретается самоуважение, – постоянный риск и испытание себя. "Эти действия очень похожи на нарциссическое любование, – поясняет Андрей Россохин. – Человек, испытавший нехватку любви в детстве, бессознательно постоянно и любыми средствами стремится подтверждать свою ценность. Таким образом он заполняет пустоту, которая живет в его душе".

Зигмунд Фрейд наверняка усмотрел бы в любви к риску и проявление сексуальности – все экстремалы говорят о возбуждении, наслаждении, экстазе, головокружении, переживаемых ими в пиковые моменты. "Минуты растворенности в океане… Чувства, которые при этом испытываешь, сродни сексуальному экстазу: нежность, легкость, наслаждение..." – соглашается Юлия Петрик. Восемь лет назад, в 26 лет, она первая в России начала заниматься фри-дайвингом – "свободным погружением": без акваланга и маски Юлия опускается в океан на глубину свыше 40 метров.

Вырваться за барьеры

Человек, ищущий сильных эмоций, задыхается в обществе, которое с каждым днем всё больше напоминает огромный супермаркет. Мы стараемся строго следовать заведенному распорядку, боимся "выпасть из обоймы" и, даже донельзя устав от механического однообразия собственной жизни, не сходим с дистанции: а вдруг потом не сможем вернуться? "Надежные вложения капитала, пенсии, гарантии, многоступенчатая карьера, страхование жизни и т. п. – изначально всё это было придумано человеком для того, чтобы сделать жизнь легче, освободить дух и создать больше возможностей для беззаботной жизни, – поясняет экзистенциальный психотерапевт Светлана Кривцова. – Но те же самые разумные и полезные вещи становятся тяжким грузом, как только наша жизнь оказывается сосредоточена вокруг страха их лишиться. А экстрим дает возможность вырваться из рутины, сбросить напряжение, в котором мы живем".

"Я с самого детства хотел быть не таким, как все, – рассказывает Валерий Розов, – мне было важно жить не так, как другие. И вот теперь я не сижу в офисе с девяти до шести и по полгода не бываю дома. Часто мне не о чем разговаривать с обычными людьми: им неинтересны мои темы, а мне – их. Но мне нравится именно такая жизнь".

Неодолимое влечение

"Я познакомился с Томом Стоуном, американским путешественником, который готовился в пеший поход от Москвы до Сахалина, – рассказывает 32-летний Илья Новиков, путешественник и альпинист. – В какой-то момент я почувствовал, что во что бы то ни стало должен пойти вместе с ним. У меня было ощущение, что именно от этого зависит, как сложится дальше вся моя жизнь". "Я уже был опытным парашютистом, когда увидел съемки, как человек в горах прыгает со скалы. Это зрелище поразило меня настолько, что я решил обязательно попробовать то же самое", – вспоминает Валерий Розов.

Подобному внезапному порыву, спонтанно вспыхивающей страсти чаще всего сопутствует ощущение "Я могу это сделать" и даже больше – "Мне всё нипочем". Одержимый мыслью реализовать задуманное, человек подчиняет всего себя этой идее и добивается желаемого результата. Потребность вновь и вновь испытывать это сладкое чувство входит в привычку. "Прервать череду, прыжков, полетов или погружений без какой-либо особенно веской причины – значит испытать сильнейшую фрустрацию, которая приводит к необъяснимой тревоге, рождает чувство безысходности и нередко заканчивается депрессией", – поясняет Андрей Россохин.

Выжить благодаря пробуждению всех чувств

Каждый из тех, кто связал свою жизнь с рискованным увлечением, как правило, рано или поздно попадает в ситуацию, когда опасность слишком велика для того, чтобы выжить. "В такие моменты нет времени на раздумья, ты действуешь, подчиняясь первому внутреннему импульсу", – рассказывает Илья Новиков. В 2002 году во время зимнего восхождения на Эльбрус группа альпинистов попала в грозовое облако. "Молнии били прямо вокруг нас, в любую секунду каждый мог превратиться в уголек, – продолжает Илья. – В такие моменты ты полностью зависишь от стихии. И выживаешь, если сможешь собраться и одновременно как бы раствориться в природе, стать ее частью".

У фри-дайвера Юлии Петрик во время соревнования на глубине 50 метров лопнула барабанная перепонка: "Когда такое случается в воде, человек полностью теряет ориентацию. Я не понимала, где верх, где низ. Единственное, что я могла сделать, – это сконцентрироваться и, не размышляя, каким-то шестым чувством «нащупать» выход на поверхность", – вспоминает она.

"У меня не раскрывался парашют, а до земли оставалось совсем чуть-чуть, – говорит Валерий Розов. – Возникло ощущение, что мои глаза и лицо горят, и в этот момент я словно увидел свою мысль: «Ну всё, мне конец». Сам не помню, что я делал, как сгруппировался, перевернулся, однако парашют раскрылся, и я приземлился благополучно. Но еще несколько дней я, кажется, руками мог потрогать эту мысль о смерти".

Ясность мысли посреди хаоса, усилия на грани возможного, противостояние сомнениям и желанию отступить – в экстремальные моменты человек способен на физические и умственные реакции, поражающие его самого. "Это особое состояние сознания позволяет задействовать такие силы, о которых ты и не подозревал, – поясняет Светлана Кривцова. – Человек чувствует, будто он проникает в новый, нетронутый мир, становится единым целым с землей и небом в самом прекрасном их проявлении..." "Я и не догадывалась, как много я способна выдержать, – рассказывает Юлия Петрик. – Я справилась со страхом, смогла управлять своим телом и знаю теперь, что подчинить себе океан невозможно – его можно только понять и жить по его законам". Эти слова можно назвать девизом всех тех, кто имеет дело со стихией.

Вознаграждение экстазом

Спортивные достижения, награды и звания – всего лишь побочный эффект всепоглощающего желания испытать чувство экстаза и слияния со стихией. "В этот момент человек переживает необыкновенно сильное чувство близости к себе, согласия, единения с собой, – говорит Светлана Кривцова. – Это чувство так сильно, что чревато угрозой зависимости". "В современном обществе такие приключения заменяют обряды инициации, существовавшие в древних культурах. И в экстремальных увлечениях нет ничего плохого, если занятия хорошо организованы и из-за них не рушатся семьи и не страдают другие сферы жизни", – добавляет Станислав Раевский.

Найти свою истину

Среди экстремалов есть инженеры и банкиры, журналисты и фотографы, биологи и управленцы... Всё это – люди, вполне состоявшиеся в обществе, но стоит им утратить контакт с необузданными первобытными инстинктами, как их одолевает скука. Никто из них не отрицает, что заигрывает с силами, не поддающимися нравственной оценке. Все они знают, что их жизнь зависит от волны, от трещины в скале, от внезапного удара молнии. Что же получает в итоге человек, выбирающий собственный путь и следующий ему наперекор всему?

"Горы научили меня доверию: невозможно идти в связке с человеком, на которого ты не можешь полностью положиться", – говорит 26-летняя альпинистка Надежда Храмова. Она начинала с одиночных пеших походов по саянской тайге, а сейчас два раза в год обязательно уходит в горы. "Я узнала цену всему, что оставила на твердой земле. Я ощутила себя свободной и теперь могу выбирать", – рассказывает Юлия Петрик.

Жить настоящим, пребывать в согласии с законами мироздания и в гармонии с другими людьми – это удел тех, кто преодолел свои сомнения и страхи. Это преодоление становится для них инициацией, своего рода силовым вариантом практики дзен, и на этом пути они ищут свое место в мире и свою истину.

"Рискуя, мы приручаем смерть"

О том, что такое феномен тяги к риску, мы попросили рассказать психотерапевта Владимира Баскакова.

Psychologies: Что движет теми, кто любит рисковать?

Владимир Баскаков: Первая причина – это недостаток сильных впечатлений. Наше общество всё еще живет по патриархальным законам: действуй, добивайся, побеждай. Это проявляется во всём. Если новости – то обязательно о взрывах, убийствах, конфликтах. Если кино – то про испепеляющую страсть. И человек чувствует себя обманутым: раз в моей жизни нет таких сильных эмоций, то я как бы и не живу вовсе. И возникает желание изменить ситуацию, сделать что-то из ряда вон выходящее. Вторая причина – потребность приручить смерть. Человек подвергает себя смертельной опасности, но остается живым. Он убеждает себя и других в том, что контролирует происходящее.

Psychologies: Кто становится искателем экстремальных впечатлений?

Владимир Баскаков: Мне кажется, это те люди, личность которых Карл Густав Юнг определял "как рациональный, мыслительный тип". Образование направлено прежде всего на развитие интеллекта. В результате те, кто от природы склонен именно к рациональному типу мышления, почти полностью теряют контакт со своим телом и чувствами. Чтобы прорваться к ним, необходимы сверхсильные впечатления. Поэтому люди рационального, мыслительного типа чаще всего и попадаются в эту ловушку. Экстремальные занятия для таких людей – один из немногих способов ощутить свою целостность.

По материалам www.psychologies.ru .