Эротические развлечения – живой стол на женском теле

Люське дали непонятное прозвище – Тэйбл. Охранник сауны-казино Ленька, похожий на низкий платяной шкаф в общежитии, ляпнул, впервые увидев Люську: "О! Это настоящий тэйбл". Так и прилипло – Люська-Тэйбл. Или просто Тэйбл. Люська не сразу поняла значение новой клички. Это потом Ленька ей пояснил: тэйбл – по английский "стол", как сообщает MIGnews.com.ua .

Здесь у всех клички. Водитель шефа - Валет. Его телохранитель - Сало. Охранник Ленька - Неваляшка (потому что перепрыгнуть его проще, чем обойти. И - только тронь! - бубнит без устали пустым, внутренним звоном.). Другой охранник - Лом. Девочки: Ляля, Блонди, Соска, Тереза...

Быть игральным и закусочным столиком для богатых (а других здесь и не бывает) клиентов сауны-казино - новая профессия Люськи. Работа непыльная, но утомительная. Надо четыре часа простоять на четвереньках вместо журнального столика. Распаренные, пьяные мужики могут ставить на тебя кружки с пивом, картонные тарелочки с креветками, раками, икрой... И даже сушеную воблу могут бросить в ложбинку между лопаток, что не очень приятно, потому что просоленная рыба разъедает тело.

Но вобла бывает в сауне редко. Братва не рискует сорить коварными иглами рыбьих ребер. При мне один из братвы, самый старший, сломал бильярдный кий о голову салажонка, который, вопреки настойчивым просьбам, насвинячил рыбьей чешуей и костями в комнате отдыха. Старший занозил ногу, после чего сломал о бестолковую голову парня литой полированный кий. Беднягу увезли в больницу...

Выстоять четыре часа в позе коровы, пощипывающей травку, - к этому надо привыкнуть. Худеньким Блонди и Терезе легче, а крупной, упитанной, широкой в кости Люське непросто. Ее потому и прозвали Тэйбл - за основательность, внушительность габаритов.
В сауне-казино всякие нужны. Потому что вкусы у клиентов разные. И причуды тоже. Бывает, девочки стоят "звездочкой" или "ромашкой", попка к попке, образуя сложный столик с несколькими "столешницами". На вершину "композиции" ставят поднос с напитками, и попробуй расплескать хоть один коктейль, поправляя затекшую ногу.

Еще Тэйбл не любит, когда мужики, играя в подкидного дурака, входят в раж и с силой шлепают картами по "столешнице". После шлепка на теле остается красный прямоугольник, как после горчичника. "Горчичник" плавно рассасывается в синяк и держится с неделю. Блонди, которая была особенно откровенна с журналистом, признается, что ее кожа уже привыкла ко всему, и она не чувствует ожога карт, только слышит сочный шлеп откуда-то сверху, в районе крестца, лопаток, бедер, поясницы... А Люська-Тэйбл еще не привыкла.

Это еще что! Ляля показала шрамики на худом, почти прозрачном теле. Взбесившийся от крупного проигрыша браток стал гасить о живую столешницу сигарету.

Люська приехала в Москву из Молдавии. Землячка с соседней улицы позвала, написав, что здесь золотой песок сыплется прямо с неба. Подружка работала девушкой по вызову. И Люську пристроила. Вместе снимали квартиру в Медведкове. Потом подруга ушла в какой-то салон. Стала богаче. Сняла квартиру в Свиблове и зажила в ней одна. Подружка Люськи мечтает накопить денег и открыть в Москве парикмахерскую, говорит, что это возможно.
А Люська ни о чем не мечтает. Живет одним днем. После клиентов остаются икра, фрукты, шампанское, шоколад... Пройдет время, и Люське будут платить долларов 700 в месяц. Секс во время "стойки" исключен, а после смены - пожалуйста, в любых вариантах. Но за отдельную плату. А это немалые деньги. Мужики за время застолья распаляются, требуют именно ту, на чьем теле стояла пивная кружка.

Тереза всегда работает пьяной. Не в дупель, конечно, но все-таки... Ляля крепко сидит на игле. Да и Блонди ломанная-переломанная.

Люська-Тэйбл не ощущает своего скотского состояния. В молдавском городишке, пропахшем виноградным вином и пылью, осталась спившаяся мать. Двое братьев сидят. Старшая сестра подалась в Штаты. Отец погиб, когда Люське не было и пяти лет. Она училась в спецшколе для детей с замедленным умственным развитием. Внешне на Люське этот "сюрприз природы" никак не отразился, но здорово притормозил способность критически посмотреть на себя и на тех, кто вокруг.

Люську кормят, поят, деньги зашибает немалые (в их молдавском городишке так не зарабатывают даже виноделы), от мужиков отбоя нет... Чего еще надо? Унизительно стоять в позе человека, пропалывающего редиску, четыре часа кряду и созерцать то, что и не собираются прятать под полотенце расслабленные сауной и водкой игроки в дурака, очко или покер? Так за два года работы девушкой по вызову Люська навидалась такого, что братве, шлепающей картами по ее грешному телу, и не снилось. А чем лучше работа 20 000 "ночных бабочек", слетевшихся на свет красных фонарей Москвы со всего ближнего зарубежья? Там через два-три года еженощной вахты каждая вторая становится инвалидом. А в сауне-казино ты худо-бедно под присмотром.
Хороший хозяин стирает с мебели пыль, а Люська - мебель, часть интерьера, часть большой игры, часть бизнеса шефа, прихоть, каприз, причуда, фантазия тех, кто платит.
Игорный стол, покрытый зеленым сукном, им наскучил. Сауна как таковая - тоже. И банькой с девочками они пресытились. Обнаженное женское тело привлекает и само по себе, а тут оно еще и унижено до крайней, почти патологической, животной степени, хлещи по нему картами наотмашь, ставь пиво, как на липкую стойку привокзальной пивной. Стервенеет, теряет тормоза зверь, внедренный природой в мужские гормоны, без мук, без сомнений умирает в мужчине рыцарь, если он вообще жил в нем...

Один завсегдатай этих игрищ сказал мне: "Я могу познать себя только через унижение кого-либо..."

Другой тоже "утешил": "Ничего нового человечество не придумало. Похожие утехи были в Древнем Риме. А у Новикова-Прибоя, перечти "Цусиму", русские матросы играли в карты на животах пьяных проституток".

И третий подвел "философскую" базу: "Мужик моего возраста никогда не откажется от того, что его возбуждает. Мои дни в большом сексе сочтены, вот я и наверстываю..."

Ну, это мнение развращенной богемы. А братве-то зачем это надо? И с братвой все легко объяснимо, ибо смысл существования бандита - достижение собственной значимости через унижение другого. В чем угодно. Когда угодно. В какой угодно форме. И чем чаще, тем лучше. И в том, и в другом случае - изощренный, утонченный садизм.

Бывают "командировки". Это когда Люську и компанию заказывают для развлечений в какой-нибудь загородной сауне. Заказывают "по полной программе": "Днем ты для меня - подставка для бутербродов и пива, ночью - женщина".

В "командировках" работы больше, но и чаевые круче. "Один клиент, - говорит Блонди, - отстегнул мне 500 баксов. 300 я оставила себе, а 200 отдала Люське и Ляле".

Хозяева саун-казино для работы "столиками" стараются набрать выпускниц школ для умственно отсталых детей. При этом, конечно, строго следят, чтобы врожденный недуг не отражался на лице. И чтобы "тактико-технические характеристики" претендентки были на уровне. Знаю, что за одной из таких девушек "селекционер" ездил аж под Одессу. В детский дом для умственно-отсталых детей. Подсмотрел лолиточку на пляже, где та в компании однокашниц и педагогов нежилась под солнцем. Навел справки. Спустя время наведался за "товаром"...
Все в большую моду входят нимфеточки восточного типа. Благо рынок насыщен вьетнамками, китаянками, кореянками, беженками из Таджикистана, Киргизии, Туркмении... И даже из "непорочных" Ирана, Ирака, Сирии...

Стали появляться и черные "столики" "производства" Нигерии, Конго, Камеруна... Существует закономерность: начался военный конфликт в какой-то стране - жди оттуда поток непрошеных гостей. Всеми правдами и неправдами они просачиваются через границы в поисках покоя и хлеба. По официальным данным, в Москве более одного миллиона беженцев из дальнего и ближнего зарубежья. На самом деле их раза в три-четыре больше. И все хотят хоть где-то работать, чтобы жить.

Нелегалы (что вполне логично) ищут свои пути дохода. Работу, не требующую регистрационной карты, прописки, контактов с милицией, работниками паспортного стола, отдела кадров и так далее... Сауны, салоны красоты, массажные кабинеты, охотничьи домики, бары, казино, ночные клубы, Тверская улица и ее переулки, Котельническая набережная - их рабочие места. Здесь их хлеб. Здесь их удача и слезы. Здесь часть их Судьбы. Часто - самая важная часть. Еще чаще - единственная.