Антонио Гауди

Когда невысокий рыжеволосый студент предъявил вниманию экзаменационной комиссии Барселонской школы архитектуры свой дипломный проект, удивлению почтенных профессоров не было предела. Здание, которое он предлагал построить, было настолько странным, что отнести его к какому-либо из стилей мировой архитектуры не предоставлялось возможным.

“Господа, перед нами либо гений, либо сумасшедший!” – воскликнул председатель. “Похоже, теперь я архитектор”, – ответил Антонио Гауди-и-Корнет (Antonio Gaudi-i-Cornet).

Гауди рос слабым и болезненным мальчиком. Подвижные игры не привлекали юного Антонио, и он развлекался иначе – мог часами наблюдать, как медленно текут по небу облака, как струится ручей, пытался понять, как листья образуют крону, почему у камней такие разные формы. Став чуть постарше, Антонио живо заинтересовался мастерской отца, потомственного котельщика. В его сильных руках происходили чудеса – плоские медные листы превращались в блестящие сосуды разнообразных форм и размеров.

И в монастырской школе, будучи достаточно слабым учеником, Гауди проявлял недюжинные способности к таким предметам, как рисование и геометрия. При этом Антонио истово верил в Бога, которого благодарил за каждую минуту своей жизни – ведь в глубоком детстве он случайно услышал, как врач говорил его маме, что малыш “не жилец”, и Гауди поклялся сделать что-то великое, чтобы заслужить у Создателя право оставаться на этой земле. С тех пор он искал свой путь, свое предназначение, и, наблюдая, как муравьи деловито снуют вокруг своего жилища, он понял, что хочет быть архитектором, ведь что может быть лучше, чем придумывать новые здания!

Смелые и экстравагантные идеи молодого архитектора не пришлись по душе муниципальным властям, заказавшим его первое здание. Мало того, что оно имело вызывающе странный вид, но еще и смета оказалась просто огромной. Гауди никогда не пытался сэкономить, проектируя новое здание, — полет его безудержной фантазии было практически невозможно ограничить заранее определенной суммой. Чертежей вольнодумец не делал, строя по наитию и полагаясь на природное чувство гармонии.

Такое отношение к работе и ее необычные результаты привлекли других клиентов – местную буржуазию, обеспеченную и следящую за модой часть населения. Большинству из них хотелось поразить воображение соседей своим жилищем, работы Гауди подходили для этого как нельзя лучше. Именно частные дома, созданные им, сейчас являются главными достопримечательностями Барселоны.

Первым его заказчиком в 1883 году стал фабрикант дон Мануель Висенс-и-Монтанер (Manuel Visens-i-Montaner), который заказал архитектору летний дом. Осматривая место будущей постройки, Гауди заметил красавицу пальму, окруженную ковром из желтых цветов. И в узоре решетки появились пальмовые листья, а облицовочная плитка стала желто-зеленой. Получился маленький сказочный дворец в восточном стиле, который произвел неизгладимое впечатление на жителей города.

Это было время перемен, когда Каталония обрела независимость, и в ее столице Барселоне постоянно перестраивалась. Так что работы было невпроворот, нужно было только найти людей, способных оплатить необъятные расходы Гауди на постройку его шедевров.

И граф Эусебио Гуэль (Eusebio Guell) как раз отлично подходил для этой роли. Будучи крупным промышленником и весьма состоятельным человеком, Гуэль обожал современное искусство и много путешествовал по Европе. Он разглядел в творениях Гауди недюжинный талант и познакомил его со своими друзьями: художниками, скульпторами, архитекторами. Он заставил Антонио прочесть книгу Виолле ле Дюка (Viollet le Duc) о сочетании различных стилей в современной архитектуре, которая потрясла Гауди, — ему захотелось творить и делать что-то еще более новое, интересное, чем знаменитые модернисты и импрессионисты.

Гуэль не жалел ни копейки, предоставляя Гауди полную свободу творчества – и архитектор отпустил свою фантазию на волю.

В те годы создавался образ современной Барселоны, воспетый множеством туристических путеводителей и книг по искусству. Гауди строил шедевры один за другим, каждый раз придумывая что-нибудь новенькое, никогда не повторяясь. Дворец Гуэль (Palau Guell) — узкий высокий особняк, смешение востока и запада, мечети и венецианского палаццо. Каса Кальвет (Casa Calvet) — дом, построенный для семьи Кальвет, текстильных фабрикантов, – одно из самых консервативных творений Гауди, получившее, впрочем, приз от мэрии за лучшее здание города. Каса Батлло (Casa Batllo) – дом, который Гауди взялся перестроить, он превратил в настоящий авангард модерна: ни одного прямого угла, причудливо изогнутые стены, словно это не здание, а огромное морское чудовище с перламутровой чешуей-черепицей.

Каса Мила (Casa Mila) – уникальное по своей архитектуре каменное здание, очень необычных волнистых форм, которые, как сказал Гауди, “перекликаются с контурами окружающих Барселону гор, видных с крыши этого дома”. Кстати, саму крышу Гауди превратил в отличное место для прогулки, построив на ней лесенки, арки и прикрыв дымоходы и вентиляционные трубы диковинными керамическими фигурками.

Архитектор не ограничивался зданиями, создавая всё, что могло прийти ему в голову – от шкатулок и уличных фонарей до фонтанов и скамеек. Это его умение пригодилось, когда Гуэль предложил ему смелый проект – парк, в котором будет место для прогулок, и элитные постройки для местной аристократии.

Для этого он приобрел огромную гору на окраине города, на которой со временем был разбит великолепный парк – красивейшее творение мастера. Дорожки, скамейки, мостики – всё украшено утонченными мозаичными узорами, парк напоминает пружину, раскручивающуюся вокруг склона горы. Однако, хотя невероятно красивый проект и был безупречно выполнен, в парке из 60 участков было продано лишь 2 – и то на одном из них поселился сам Гауди.

Даже сейчас, при наличии двух эскалаторов, приходится долго взбираться на эту гору, а тогда было полным безумием – поселиться так высоко. Но Гауди упрямо продолжал взбираться по бесконечным ступенькам, да еще и носил в карманах куриные яйца – обожаемый им символ идеальной природной формы. Правда, раз поскользнувшись, он бросил эту странную затею.

Шли годы, и Гауди становился всё более чудаковатым. Он с головой уходил в каждый проект, забывая о комфорте, – его не интересовали ни модные костюмы, ни изысканная пища. Архитектор питался фруктами и хлебом с молоком, а одевался так плохо, что горожане принимали его за нищего. Он был одинок, и хотя в молодости пережил несколько увлечений, архитектура не оставила в его сердце места для женщины.

Гауди всё больше думал о религии и мечтал заниматься не светскими особняками для солидных горожан, а сотворить церковь в дар великому Творцу, который поддерживал жизнь в его слабом теле.

И когда он получил заказ на создание Собора Святого Семейства (Escoles de la Sagrada Família), то проявил максимум своей фантазии и обратил все свои силы на этот проект.

С 1910 года его не интересует больше ничего, только сооружение величественного здания, самого грандиозного строительства его жизни. Двенадцать башен, посвященных апостолам, стволы платанов в центре, образующие купол, сквозь который виднеется звездное небо, скамьи для тридцати тысяч молящихся…

Чтобы построить такое здание, по подсчетам современных архитекторов, потребуется не менее 65 лет. Гауди знал, что не успеет закончить собор. Великий архитектор, привыкший действовать по настроению и интуиции, не оставил чертежей, поэтому окончание строительства собора, ставшего визитной карточкой Барселоны, стало очень трудной задачей и продолжается до сих пор.

7 июня 1926 года в Барселоне торжественно был пущен первый трамвай. Горожане с цветами и воздушными шарами катались на нём по городу, но неожиданно веселье было прервано – под колеса попал какой-то нищий. Его отвезли в городскую больницу, в карманах бродяги, кроме молитвенника и четок, ничего не было, и когда, не приходя в сознание, он умер, было решено похоронить старика в общей могиле.

Каково же было удивление врачей, когда проходящая мимо по коридору женщина вдруг воскликнула: “Это же Гауди!”

Потом было пышное всенародное прощание с великим зодчим, толпы народа стекались со всей Каталонии, вагоновожатый рвал на себе волосы, а отцы города произносили прочувствованные речи.

Антонио Гауди был похоронен в крипте своего любимого детища, недостроенного собора, и теперь многие задумываются – а не хотел ли Гауди, чтобы строительство продолжалось вечно, символизируя бесконечность Вселенной и бессмертие человеческой души?

Использованы материалы журнала “Вояж”, www.basque.narod.ru, www.old.ogoniok.com, www.kubos.org, www.gaudi2002.bcn.es, www.barcelonagallery.com .