Дмитрий Быков

“Русская литература заполняет украинский вакуум”

9 октября 2006, 16:24

 

– Через несколько дней в Санкт-Петербурге будет вручаться премия “Национальный бестселлер”. Каковы Ваши прогнозы – кто станет обладателем премии?

– Рубанов (автор романа “Сажайте, и вырастет” – С.Е.).

– Почему?

– По двум причинам. Во-первых, права на него приобрел недавно “Лимбус-пресс”, а во-вторых, он единственный из всего списка соответствует девизу премии: его не знает никто. Соответственно, он один может проснуться знаменитым.

Как мы уже знаем, Дмитрий Львович ошибся в своих прогнозах: "Национальный бестселлер" получил его же "Борис Пастернак".

– С Пелевиным, помнится, было не так: его знала вся страна, когда он получил НацБест… (Виктор Пелевин стал обладателем “Национального бестселлера” в 2004 году, за книгу “ДПП(НН)” – С.Е.)

– Пелевин был настолько беспроигрышным вариантом, ему настолько не было соперников в этом списке, что других вариантов просто не было…

– Как вообще Вы бы сейчас оценили литературную ситуацию в России? Насколько изменился книжный рынок за прошедшие пять-десять лет?

– В общих чертах… Я всех уже достал своей теорией исторических циклов. Российская история очень циклична. Сейчас в России где-то так примерно 1935 год. Уже прошел Первый съезд писателей. Уже есть совершенно четкие социальные заказы. Возвращается, как сказал Катаев, “время советских Вальтер Скоттов”. Отсюда – потрясающий взлет популярности Леши Иванова с его “Золотом бунта”. Леша Иванов – прекрасный писатель, но, как мы видим, его “современные” книги не имеют и половины того успеха, хотя они написаны гораздо лучше.

Возвращается время исторических саг. Постепенно это будет всё скучнее, конечно. С одной стороны – массовая беллетристика, многотомные исторические и семейные саги. С другой стороны – выполнение определенного социального заказа: не то чтобы лакировка действительности, но… Очень силен сейчас заказ на положительного “силового” типажа: из спецслужб, например... Конкурсы на лучшую книгу о ЧК проходят со страшной силой… Это пойдет, это процесс неизбежный. Уже за фильм “Сволочи” продюсера и режиссера полоскали на очень высоких этажах…

Литература уходит в какие-то альтернативные вещи: в детскую, в фантастику – фантастика цветет бешеным цветом в России – и в какие-то совсем маргинальные жанры вроде блогов. Вот так это всё и будет какое-то время происходить. А настоящие, серьезные романы – они подождут своего часа. Или будут написаны очень зашифрованно, как “Мастер и Маргарита”, с десятью слоями шифра.

– После “Эвакуатора” многие Вас записали в фантасты. Как Вы к этому относитесь? Как Вы вообще относитесь к фантастике?

– Я, безусловно, фантаст. Потому что всё, о чём я пишу, никогда не происходило. “Орфография” – вымысел чистый. У меня более-менее написано, как оно всё могло быть, в “Оправдании”: герой действительно мог себе вообразить такую схему и утонуть в болоте, это могло произойти. “Эвакуатор” – это вообще фантастика, потому что там Москва взрывается всё-таки. “ЖД”, который вышел сейчас, вообще имеет подзаголовок “поэма”. Это огромный роман, чистая фантастика – о русско-еврейской войне. Не фантастика у меня более-менее только “Борис Пастернак”.

Конечно, меня записали в фантасты. Если Борис Стругацкий – фантаст, то и я – фантаст, мне это приятно. Сказали бы, что Борис Стругацкий – маринист или анималист, и я бы тоже захотел быть маринистом или анималистом.

Стругацкие – это для Вас идеал?

– Не то чтобы идеал, но очень близкие мне писатели. Они написали всё – а мы сейчас только переписываем. Ну, и Александр Житинский, конечно – он тоже долгое время считался фантастом. Евгения Попова называли фантастом. Вся петербургская проза в диапазоне от Голявкина до Битова была в известном смысле фантастической. А поскольку я всё-таки писатель петербургский, а не московский (несмотря на то, что Дмитрий Быков родился и живет в Москве – С.Е.), то мне это тоже нравится.

(Тихо) Я вообще поэт по большей части… Проза – это для денег.

– Ваши стихи Лукьяненко очень любит цитировать.

– И я Лукьяна очень люблю цитировать. Так и цитируем друг друга: он – меня, я – его. Мы вообще дружим. В отличие от нормальных писателей, у фантастов очень тесная дружба. Леня Каганов, Сережа Лукьяненко, Миша Успенский, Андрюша Лазарчук… Все мы живем более-менее близко и выпиваем очень часто вместе.

– А фильм по тебе будут снимать, как по “Дозорам”? (вмешивается в интервью знакомая Быкова, журналистка Мария Сторожицкая)

– Да, по “Эвакуатору” будет фильм. Снимает его Владимир Котт. КоТТ (отчетливо выделяет голосом двойное “т”). Сценарий пишу не я. Что там будет происходить – я не знаю. Я пишу другой сценарий, для денег.

– На другие языки Вас переводили?

– Да, довольно успешно. Меня переводили на французский… На украинский еще нет.

– А к украинской литературе как относитесь?

– Я очень люблю украинскую литературу.

– А современную? Начиная с Андруховича и далее… Молодежь современная – типа Дереша, Жадана

– Дереш – обозреватель “Профиля”, поэтому я не имею морального права о нём ничего говорить. Но Вам я могу сказать, что у Дереша, кроме действительно прекрасного украинского языка – львовского – и великолепного умения строить сюжет, ничего нет. Абсолютно пустое место. Притом что рассказывает он безумно интересно, он прекрасный рассказчик. Если бы ему еще было что рассказывать…

– Может быть, это в силу его возраста?

– Нет. Вот у нас есть Ксения Букша – ей 23 года, а она уже с 18-ти замечательный писатель. У нас молодые таланты есть, и даже почти молодые гении. А Дереш пока еще… Он прекрасный рассказчик. И еще он очень хороший парень. Четко понимающий, что ему еще расти и расти. Вот если он поймет, что ему рассказывать – тогда это будет нормальный украинский Стивен Кинг.

Андрухович – это уже, к сожалению, всё в прошлом, как и Лесь Подервянский. А всё остальное… К сожалению, сейчас некоторый вакуум, собственно говоря, в украинской литературе. Естественно, сюда приходят русские, моментально втягивающиеся в этот вакуум – в диапазоне от Шендеровича до меня…

Мне как-то надо было для “Профиля” привезти сюда русских писателей. Я думал, что это будет дико трудная задача. Они все тяжелы на подъем – геморрой, возраст, нежелание никуда ехать… А возникла потрясающая ситуация: я повез Веллера, Веллер захватил Кабакова, увидев Кабакова, “всосался” Успенский, за ногу Успенского уцепился Лазарчук – и в результате мы привезли три купе писателей, которых и не звал, и не ждал никто. Приехали писатели, насладились халявой, дали штук двадцать интервью… Как я их вез назад – это было действительно чудо, потому что все они растеряли свои вещи: Успенский забыл рюкзак, Кабаков забыл шапку… Писатели посетили Киев!

Русская литература всасывается в этот украинский вакуум. Скоро вы не будете знать, куда деваться от новой литературы.

– Русской или украинской?

– Русской, конечно. Возможно, мы все будем писать на украинском.

– То есть диалог культур возможен?

– Не просто возможен, это уже не диалог, а полное перерождение! Что было во французской культуре двадцатых годов? Да приехали русские эмигранты и убрали всю французскую культуру вчистую! На всем Монпарнасе пили русские! Вот и у вас на Подоле будет то же самое.

Подписывайся на наш Facebook и будь в курсе всех самых интересных и актуальных новостей!


Комментарии

символов 999

Loading...

информация