Теория катастроф. Современная японская проза

Что мы знаем о современной японской литературе? Ну, Харуки Мураками. Ну, его однофамилец (не родственник!) Рю. Кто-то обязательно вспомнит Ясунари Кавабату, Кобо Абэ, Кэндзабуро Оэ, Юкио Мисиму – но

3 октября 2005, 14:30

Что мы знаем о современной японской литературе? Ну, Харуки Мураками. Ну, его однофамилец (не родственник!) Рю. Кто-то обязательно вспомнит Ясунари Кавабату, Кобо Абэ, Кэндзабуро Оэ, Юкио Мисиму – но это уже классика. Однако, как обычно и происходит в литературном мире, эти звезды затмили собой многих авторов, не уступающих им ни мастерством, ни талантом. В Японии о них пишут критики и говорят читатели, а во всем остальном мире они пока не очень известны. Заполнить этот пробел в нашем образовании призвана серия издательства “Иностранка” под названием “Антология современной японской литературы”.

“Теория катастроф” составлена профессором Мицуёси Нумано и Григорием Чхартишвили из произведений молодых японских авторов. И хотя самой молодой из них, Каори Экуни, далеко за тридцать, в Стране восходящего солнца, по-видимому, свои представления о возрасте. Все произведения, представленные в сборнике, по большей части написаны в последнее десятилетие, поэтому можно сказать, что прочитавший эту книгу получит наиболее полное представление о современном литературном процессе в Японии. Может быть, кто-то из этих авторов станет властителем дум следующего десятилетия.

Диапазон жанров – от магического реализма Соко Гэнъю до сосредоточенного психоанализа Хикару Окуидзуми и Таэко Коно. Однако внимательный читатель заметит немало общего у представленных в сборнике авторов. В частности, большая их часть, несмотря на постмодернистские влияния, склоняются к старому доброму реализму. Но будьте осторожны в суждениях! Внешнюю незатейливость сюжетов и простоту языка можно по ошибке счесть признаком слабого мастерства писателей, а их погруженность в частную жизнь и любовь к волшебному объяснить инфантильностью сознания. На деле же всё сложнее и проще одновременно. Для восточного мировоззрения каждое явление уникально, каждая жизнь равноценна, каждый нюанс имеет значение, все связано во Вселенной и никто не знает, что в итоге окажется важнее – цивилизация, мировые войны, глобальные философские концепции и научные открытия, или один день любви, один час спокойствия, единственный миг смерти. В любом придорожном камне заключена вся Вселенная. В жизни каждого человека отражена история человечества. Он – частица вечности. Так учит буддизм, с которым непосредственно связана японская литературная традиция.

Излюбленная тема японских писателей – осмысление жизни и смерти, причем второй – в большей степени, чем первой. Смерть молодой девушки Химэко под колесами электрички, которая могла бы привезти ее к любимому (Эми Ямада); смерть целого вида – крылатых мышей, которые могли бы жить вечно, но размножением обрекают коллективное тело на умирание (Тацуаки Исигуро); смерть нерожденного ребенка (Сокю Гэнъю); смерть любимой собаки, которая на один день возвращается к своей хозяйке в образе молодого человека, признается ей в любви и исчезает навсегда (Каори Экуни). В культуре, где достойнее умереть красиво, чем некрасиво извернувшись выжить, главный герой повести Масахико Симада, давшей название сборнику, выглядит подлецом. Совершив некое подобие террористического акта в масштабах отдельно взятой квартиры, он, в отличие от своего исторического прототипа Акэти Мицухидэ, принявшего смерть, продолжает жить и скрывается, оставшись должен сто тысяч иен. Долг – ироническая деталь, лишний раз подчеркивающая его “недостойное” поведение.

Однако стремление к жизни, хоть и редко, но бывает сильнее стремления к смерти: художница, страдающая нервным расстройством и через искусство пытающаяся преодолеть стремление к смерти; маленький больной котенок, брошенный матерью и чуть не съеденный вороной, но упорно продолжающий бороться за жизнь (Кадзуси Хосака); девочка, превратившаяся в птичку и свившая гнездо в цветах, проросших из головы застывшего в медитации любимого (Сокю Гэнъю).

Во всех произведениях прошлое и настоящее как будто ведут между собой нескончаемую игру: традиционные самураи прекрасно сочетаются со скоростными поездами, а компьютер в келье буддийского монаха вовсе не смотрится лишним. Разрушение границ действительности происходит по-японски деликатно: порой обыкновенная бытовая сцена вызывает у читателя чувство полной нереальности происходящего, а самые фантастические происшествия, напротив, кажутся вполне естественными. Будто приоткрывается дверь в иной, незнакомый мир – часто пугающий, но всегда захватывающий.

Резюме: Японцы остаются японцами, национальное своеобразие не мешает познанию мира. Этот на редкость удачный сборник будет интересен как заядлым японофилам, так и тем, кто к Японии равнодушен.

При написании рецензии были использованы материалы: Prev.Ej.Ru , издательства Иностранка , Книжного обозрения , Журнального зала .

Подписывайся на наш Facebook и будь в курсе всех самых интересных и актуальных новостей!


Комментарии (1)

символов 999

Loading...

информация