Такой казус приключился с новым фильмом Колина Серро «18 лет спустя». Обещали тонкий юмор, душевное тепло и легкий оттенок грусти, а увидел я самые что ни на есть банальные сцены отдыха французских буржуа. Почему так вышло — мне не ясно, ведь эта картина — продолжение знаменитой кинокомедии «Трое мужчин и младенец в люльке», получившей два «Сезара».
Но младенец вырос и превратился в страшненькую, пухлую скрипачку с антиглобалистскими наклонностями. А мужчины стали бойкими старичками с хитрыми улыбками. Чему они так улыбаются, я так и не понял — видимо, жанр фильма оправдывают. Но смешно только им, ведь обычный зритель вряд ли усмотрит что-то забавное в прогулках по Ривьере и пустых беседах на солнечной веранде. Я так два раза заснул, любуясь видами древних акведуков и Булонских аллей.
Интрига картины умещается в одно предложение: «Мама приехала!». Оказывается у младенца (зовут ее Мари), есть родная мама, ныне проживающая в Америке. Вот она и приезжает на отдых, захватив с собой «реактивного» мужа и двух его сыновей: красавца Джона и недотепу Артура. Семьи встречаются и отправляются на Ривьеру. Загорать, купаться и флиртовать, по возможности.
Серо сталкивает два образа жизни, французский и американский. Жака «Обломова» и Джека «Штольца». Галлы — умиротворенные лентяи-философы, спокойно дремлющие во время сиесты и обжирающиеся за ужином. Янки — тупые живчики, вечно соревнующиеся и нифига не понимающие в европейской культурке.
И что? Это смешно? Смотреть, как бронзовокожий Грегуар Лаволлэй-Портер (исполнитель роли главного американца) рассуждает о барбекю и бейсболе. Временами грассируя и делая совсем не американские жесты (нечто подобное я видел, когда геи изображают натуралов). Таких «иностранцев» мы уже знаем — только не американцев, а русских. Глупо и совсем не весело. Тем более, что это противостояние показано настолько примитивно, ходульно, и, к сожалению, даже не анекдотично.
Горько смотреть на изнеженную, дряхлую Европу. Ее жителей, напоминающих моллюсков и не вызывающих абсолютно никакого сопереживания и чувств. Потрескавшийся шарм, потускневший гламур. Скучно. И вездесущая недосказанность — автор будто специально не заканчивает кинофразы, пытаясь заставить зрителя их домысливать. А что там домысливать? Летний храп или стариковскую несостоятельность?
Очень много длиннющих киновставок: «Пещеры Южной Франции», «Мосты Южной Франции», «Культур-мультур Южной Франции». Первоначально они выглядят живописно, но потом июльское марево наполняет черепную коробку. И все, спишь… Ой, кто здесь?
А что же с амурами да гименеями? Французы ведь большие мастера по этой части. Были мастерами. Теперь французскому кинематографу нужно вливание лошадиной дозы «Виагры». Утратили, бедняги, всю страсть и желание. Остались пустые монплезирчики и воздушные поцелуйчики. Недотепа Артур может сколько угодно махать гантелями и смычком, пялить подслеповатые глаза на толстушку Мари — любви не чувствуется.
Такой грустный диагноз выношу я «18 годам спустя». Выношу с грустью, ведь этот фильм мог стать очаровательным, пусть даже и пустячком. Наполненным особым ощущением летнего счастья. Солнцем французской Ривьеры. Ароматом терпкого вина. Жаром раскаленных белых скал. А еще — прекрасной юношеской влюбленностью. Но этого нет. Так, фильмец для скучающих старых дам… Которые Парижа не увидят. Но умрут совсем скоро. От скуки.
Комментарии