Примерно то же самое произошло со всем циклом Евгения Матвеева "Любить по-русски". Благородная задача — показать хороших русских людей, противостоящих подонкам и сохранивших глубину и чистоту чувств, тоже обернулось полнейшим заблуждением и жизненной неправдой. Хорошие герои на фоне березок выкрашены в добрые пастельные тона, мрачные злодеи все как один злобны и неизлечимо порочны. Главная беда таких картин в том, что они пытаются провести некую национальную идею, зациклившись на эфемерной "русскости", которая, стоя по другую сторону баррикад от "нерусскости", якобы на деле доказывает свое благородное предназначение. В результате все сводится к очередным размышлениям на тему загадочной русской души, что тоже само по себе не совсем честно по отношению к зрителю, который против воли своей переполняется гордостью за собственную загадочную душу. А на загадочность можно спихнуть очень многое...
Удивительным образом всего этого избежала Лидия Боброва со своей картиной "Бабуся". Впрочем, вряд ли это можно назвать удивительным. Боброва с самого начала сделала то, чего так всегда боялись создатели "народного" кино. Она не стала играть со зрителем в поддавки. История про бабу Тосю, "бабусю", как звали ее внуки, сколь жизненна, столь и кинематографична. На старости лет бабуся оказалась никому не нужна. Дом свой в деревне она продала, деньги раздала многочисленным внукам. Вскоре умерла дочь, зять решил начать новую личную жизнь, в которой бабусе, разумеется, места не нашлось. Старушку стали передавать от родственников к родственникам. По разным причинам никто из внуков взять ее не захотел. Или не смог. И ушла бабуся зимней ночью в лес, умирать. Вот и вся история, простая, как миллион историй до нее.
Боброва не боится ставить самые "затасканные" проблемы — очерствение людских душ, неблагодарность, отсутствие сострадания, то же пьянство. Русская деревня, снятая зимой, не вызывает ассоциаций с Пушкиным и его Ариной Родионовной — только с тоской необъятной, когда заняться нечем и напиться тянет. Есть спокойная и грустная констатация факта: пьют до потери человеческого облика. Кто не пьет, тому вообще ничего не надо, кроме спокойной жизни, которую бабуся одним своим появлением в доме, само собой, нарушит. У кого повернется язык осуждать внука-беженца, вернувшегося из Чечни и живущего в чьей-то избенке на птичьих правах, да еще с больной дочкой? Или внучку, которая знает, что, приведи она бабусю, муж ее непременно выгонит? Осуждать за негероическое поведение? Оно нормально. Авторы фильма смотрят на всех глазами самой бабуси, а у той глаза любящие, она по-прежнему за внучат, уже давно выросших, переживает.
То, что режиссер взяла на главную роль не профессиональную актрису, а натуральную бабусю из деревни, делает фильм как-то по-детски настоящим. Нина Шубина — актриса, прямо скажем, неважная. Что неожиданным образом идет картине в плюс. Вроде как неказистая, зато своя. Причем "актриса" почти ничего не делает в фильме, играют профессиональные актеры, а бабуся только переходит, как знамя, из рук в руки. И молча подолгу наблюдает из машины, как ее племяннице не удается договориться с очередным родственником. Непрофессионализм бабуси словно подчеркивает: здесь все по-честному, здесь вас не обманут.
Это, конечно, не значит, что для успеха фильма непременно надо на главную роль брать непрофессионалов. Это значит только, что умение не играть со зрителем в поддавки в кино, да еще "народном", равносильно творческому прорыву. И никакой национальной идеи не надо.
Комментарии