Капрал пограничного дивизиона Канг очень хочет записать именно на свой счет двадцать первого. И когда в поле зрения прибора ночного видения попадает некий объект, Канг тут же, не раздумывая, выпускает в него целую обойму, а затем для полной гарантии швыряет гранату. Его мишенью оказывается парочка гражданских лиц, решивших по пьяной лавочке заняться любовью прямо под табличкой с надписью «Запретная зона».
Любовника разрывает на куски. Но именно это спасает от неминуемой смерти девушку, расположившуюся под партнером и в момент атаки как раз переживавшую глубокий оргазм. Взорам сбежавшихся на взрыв пограничников предстает ужасная картина: очумевшая девица со спущенными трусами прижимает к груди оторванную руку возлюбленного.
Через некоторое время девушка окончательно сходит с ума, да и капрал постепенно утрачивает контроль над своим сознанием. От греха подальше его спешно отправляют в отпуск, а потом увольняют в запас, но он и не думает уезжать, любыми способами пытаясь проникнуть обратно на базу. А сумасшедшая невеста теперь в каждом военнослужащем видит своего погибшего жениха и с радостью ложится под любого человека в форме.
«Насилие – важный источник энергии. Я знаю, о чем говорю: меня много били. Бил отец, парни на улице, полицейские, били на флоте. И я понял, что насилие – это взаимодействие, в результате которого рождается нечто новое», — так внятно и доходчиво объясняет свою тягу к жестокости Ким Ки-Дук, долгое время проживший в горной деревне и впервые увидевший кино только в 32 года. Возможно, давнее увлечение живописью объясняет ту «витальную магию», что характеризует каждый кадр брутального корейского визуалиста, снявшего уже десяток фильмов, эстетизирующих насилие. Никто кроме Ки-Дука не умеет сегодня так снимать обыденную на первый взгляд жизнь.
К его фирменным авторским аттракционам до сей поры можно было отнести: рыболовные крючки, застрявшие в глотке или в вагине, выбитые глаза, стекла, вонзающиеся в плоть, человеческую голову в мешке со змеями. «Береговая охрана» добавляет к послужному списку не менее впечатляющие образы. Например, устроенный прямо в море странный боксерский ринг, где вместо канатов колючая проволока. Или сцену коллективного военно-полевого аборта «ржавой вилкой» без анестезии, прямо на пограничном посту в присутствии всего отряда, до этого трахавшего сумасшедшую женщину по очереди, пока она не забеременела.
История о вреде шпиономании много чего интересного рассказывает о южнокорейской армии, которая, по большому счету, мало чем отличается от любой другой, в том числе и от нашей. Пограничники дни напролет бегают и ползают по грязи, выкрикивая патриотические речевки, молчаливо снося наказания старших по званию — удары ногами и палками по самым уязвимым местам.
Капрал, привыкший помыкать рядовыми, гонять молодых и решать все конфликты кулаком и матерным словцом, — есть обобщенный образ всех солдафонов с их неистребимой любовью к форме и оружию. В финале эта его страсть вырвется за пределы нейтральной полосы и обратится уже не против гипотетического противника, а против своих же сограждан.
И все же, при всей своей узнаваемости, очередной брутальный перформанс главного азиатского шокмена выделяется именно авторским утрированием характеров и событийного ряда, что и делает эту историю похожей скорее на притчу, нежели на реалити-шоу.
Комментарии