Марина Вишневецкая – уже почти классик. Ее проза жестокая, яростная, напряженная. Ее сюжеты – сюжеты крайностей. Ее стиль вызывает самые разные отзывы – от упреков в “словесной эквилибристике” до восторгов “гибкой, колдовской фразой”. Она – один из самых импрессионистичных российских авторов конца ХХ века. Она выбирает крайние, экстремальные ситуации для своей прозы: если про любовь, то с несчастной, мучительной судьбой (“Архитектор запятая не мой”); если совершена в молодости ошибка, то такая, которая повлияет на всю дальнейшую жизнь героя и которую нельзя будет исправить (“Вышел месяц из тумана”).
В повести “Вот такой гобелен” фраза приобретает особый нервный ритм, в котором голос автора сливается с голосом главной героини – отчаянной красотки Зимки, сочиняющей рэп. Нервозность, напряженность, ощущение, что вот-вот произойдет что-то экстраординарное, не покидают читателя. Двадцатилетнюю Зимку буквально жжет вера в мифический счастливый шанс, в возможность превратить свою жизнь в фейерверк. Был у героини любимый человек, но он умер. А теперь она замужем за нелюбимым Вовчиком, который поманил ее благополучием нувориша, но вскоре разорился и теперь торгует тортами. Маленькую дочку Стишку Зимка воспитывает в духе времени, не внушая иллюзий, прививая сознание того, что в этом мире каждый сам за себя. Есть у Зимки и богатые родственники, молодая бездетная пара, для которых Стишка могла бы стать любимой воспитанницей, а то и приемной дочерью, если, например, ее дурные родители попадут в какое-нибудь ДТП. Сюжет повести прописан идеально, почти все герои не вызывают сомнений в достоверности, кроме… самой Зимки – она не кажется читателю двадцатилетней. И это сознательный авторский прием.
В более ранней повести Марины Вишневецкой “Архитектор запятая не мой” столь же юная героиня, мучительно познающая собственную духовную и телесную природу, погруженная в темноту отроческого подсознания, выглядит вполне органично. Но заметно отличается от Зимки. Всё у них очень похоже: рэп, сленг, обозначенная культовыми именами субкультура, само восприятие жизни как клипа и одновременно игры с колоссальным джекпотом... В то же время совершенно ясно, что молодежная тусовка – не родная для Зимки, которая будто втягивает краски и образы окружающего мира, мира мегаполиса. Для нее эти краски и образы бесконечно ценны, поскольку воспринимаются с позиции художника, готового увидеть нечто необыкновенное даже в грязи свинообразного автобуса и сырой плоти увядших тортов.
В повести “Вышел месяц из тумана” Вишневецкая воссоздает поэтику московских двориков, играет с оттенками и полутонами, намекая на нечто произошедшее, но неосознанное. Из шатаний по московским закоулкам, дуракаваляния и полулюбви Игоря и Нины, развлекающихся шутливой погоней за случайным прохожим, рождается идея заговора “лютых”, некая игра, в которую втянут человек с улицы. Но этот человек – лишь фишка в теоретической игре “лютых”. “Надо дать человеку возможность попасть в экстремальную ситуацию, чтобы в нём родился новый человек”, – говорит Нина, закопёрщица действа. Но жизнь не игра: один из загнанных в экстрим становится инвалидом. И теперь он оказывается для заговорщиков тем “лютым”, благодаря которому они могли бы родиться заново. Только смогут ли?
При подготовке рецензии были использованы материалы: Журнальный зал (О. Славникова), Книжная витрина (В. Яранцев), Журнал Новое время (М. Джалая).
Подписывайся на наш Facebook и будь в курсе всех самых интересных и актуальных новостей!
Комментарии