«Видок» дает возможность вернуть практически потерянное детское восприятие ужастиков, когда дико любопытно, чем все закончится, но так страшно, что хочется закрыть глаза, с ногами забраться на диван и укрыться одеялом по самые уши.
В описании «Видока» уже общим место стало упоминание «великолепной, ошеломляющей, впечатляющей» операторской работы. Но что поделать, в этом весь фильм. Ох, какие там кадры! Неописуемые. Небо над Парижем — это отдельный персонаж, по состоянию которого можно судить — вот сейчас произойдет что-то страшное. Или даже так: под таким небом ничего хорошего произойти не может, оно покровительствует преступникам и затмевает взор ищущим.
Стиль рассказа напоминают одновременно и японское аниме, и американские комиксы. И с чисто европейским эстетством показано изящное, как сама Франция, зло. Неслышно просачиваясь по узким улочкам Парижа образца 1830 года, ходит Алхимик, воплощение двух таких разных противоположностей: вечной молодости и вечного зла. Что породило его — этого изящного монстра, которого можно сравнить с ртутью — так он переливается? Что хочет он, почему так жуток, и как смог на равных бороться с Видоком, этим непревзойденным сыщиком?
Об Алхимике шепчутся, его знают все, он наводит ужас на весь добропорядочный Париж. Хотя о чем это я? Добропорядочного Парижа ведь и нет. Есть стоки и канавы, в которых вяло плещутся отбросы, в том числе и общества. Страшные морды, корявые физиономии, отталкивающие лица. Цифровая камера может так показать человека, что сосчитать количество пор и капелек пота на лице не составит труда. Так создаются портреты людей, не вызывающих ни сочувствия, ни жалости. Ради таких и не стоит стараться искать монстра. Но рыцари без страха и упрека есть во все времена, во всяком случае, хочется на это надеяться. В этот раз рыцарь — продажный, малопривлекательный сыщик Видок.
Жерар Депардье в роли Видока — это огромный, угрюмый медведище. С первого взгляда — неповоротливое тупое животное, не вызывающее приятных эмоций. Но постепенно, кадр за кадром открывается что-то новое в его характере, что заставляет пересмотреть такое нелестное к нему отношение. Нет в нем ни брэдпиттовского напора, ни эдварднортоновской интеллигентной вкрадчивости, ни слащавости Киану Ривза… в общем, женщину очаровывать вроде бы нечем. Но! Ведь есть что-то в его движениях, когда (по сюжету) он искал на своей помощнице (а возможно, и любовнице) петельку, что позволяет одним движением обнажить ее. Неловкие, с виду, движения и грубые руки, которые могут сжать в такие восхитительные объятья… любовные, а может, и смертельные. Будоражащая опасность зверя. С которым не хотелось бы столкнуться.
О достоинствах сюжета можно поспорить. И о недостатках. Но зачем? Питоф взял обычную городскую легенду-ужастик, перемешал реальные исторические факты и вымыслы, добавил мистики, чуть ужасов. И ведь получилось стоящее блюдо: в меру острое, в меру простое, после которого чувствуешь себя сытым, но скоро попросишь добавку.
Законы жанра требуют — зло должно быть наказано. Даже если зло — это ты сам, отражающийся в зеркальном лице Алхимика. И освободив души невинных, жертв похотливых старческих страстей, сюжет восстанавливает вселенскую справедливость. Но жажда вечной молодости тоже вечна, ради нее можно пойти на любые жертвы, правда, желательно, чужие. А законы кинематографа и прибыли требуют продолжения. И поэтому… на черной-черной дороге, черные-пречерные лошади везут черного-черного человека в черно-кровавое логово зла.
Интересная информация:
— Весь фильм от начала до конца был снят на цифровую камеру, и лишь перед выходом на экраны его перегнали на кинопленку.
— Фильм — дебют Питофа в качестве режиссера. До этого он был оператором фильмов «Чужие 4» и «Астерикс и Обеликс: Миссия Клеопатра».
Комментарии