Пусть ярость благородная

Криси — бывший «зеленый берет», отставной контртеррорист, отошедший от дел агент вляния, и прочая, и прочая. Он заезжает в Мехико выпить с однополчанином и поговорить о том, что Господь никогда не простит их за былое. И надо же такому случиться, что пока Господь размышляет над его словами, мексиканскую столицу захлестнули похищения детей. Неуловимая банда при попустительстве полиции работает конвейерным методом: одного за другим хватает ребятишек и шантажирует их богатых родителей. Могут отрезать жертве ухо или даже убить.

14 мая 2008, 09:23
Видали вы когда-нибудь огромного печального негра — с боевыми шрамами на роже, с желтым одуванчиком в петлице, с душой, как персональное католическое чистилище? С тремя пулями, поющими в теле об отмщении, и честным гранатометом в огромных лапищах? Депрессивный бодигард Криси в исполнении Дэнзела Вашингтона чертовски хорош в любых декорациях, на какие способен криминогенный Мехико. Город, где много воруют детей.

И уже не важно, стискивает этот телохранитель банального плюшевого мишку, который принадлежал похищенной девочке… или методично, с ледяной яростью кромсает фаланги пальцев какому-нибудь продажному мексиканскому копу. Очень вежливо кромсает человека, который украл хозяйку плюшевого мишки.

Разумеется, режиссер Тони Скотт не был бы собой, если б не сварил из весьма сомнительных ингредиентов самый убедительный боевик сезона. Иного и не ждали от автора таких выдающихся экшен-триллеров, как «Враг государства», «Последний бойскаут» и «Шпионские игры». Скотт, как никто другой, умеет сделать кино, в котором даже нормальный голливудизм: «Убийство может быть искусством. И скоро вы увидите шедевр», — прозвучал бы фронтовой сводкой. И горе тебе, Мехико, город крепкий, беда твоим киднэпперам и коррупционерам.

Криси — бывший «зеленый берет», отставной контртеррорист, отошедший от дел агент вляния, и прочая, и прочая. Он заезжает в Мехико выпить с однополчанином и поговорить о том, что Господь никогда не простит их за былое.

И надо же такому случиться, что пока Господь размышляет над его словами, мексиканскую столицу захлестнули похищения детей. Неуловимая банда при попустительстве полиции работает конвейерным методом: одного за другим хватает ребятишек и шантажирует их богатых родителей. Могут отрезать жертве ухо или даже убить.

Однополчанин предлагает Криси душеспасительное место – охранять белокурого ангелочка Питу, дочку обедневшего металлургического магната. Промышленник обеднел настолько, что по карману ему теперь только роскошный особняк, умница-красавица жена и спивающийся убийца Криси. Телохранитель, который готов в любую секунду разрядить табельный ствол в собственную забубенную головушку.

Разумеется, эмоциональный контакт между умной девочкой и молчуном Криси выстраивается долго и трудно. Так долго, что у зрителя будет время подумать – почему, собственно, не вызывает отторжения эта кромешная банальщина. Почему с подачи Тони Скотта оказалась вполне съедобным тягучее сентиментальное варево с бантиками, медвежатами и зреющим в душе Криси христианским умиротворением. Призванным, ясен пень, лишь оттенить его грядущую языческую ярость.

Ну а пока похитители кружат вокруг, не решаясь приблизиться. Глупый карачун от сунутой в задницу пластиковой взрывчатки их хватит гораздо позднее – картина длится более двух часов. Все тот же Тони Скотт вволю нафаршировал «Гнев» своими фирменными клиповыми фрагментами, общими планами, отрывочными и безвкусными. Все они заряжены нехитрым посланием «Ну до чего тревожно в этом чертовом Мехико». Однако даже этот монтажный китч, как ни странно, не испортил впечатления от «Гнева».

Вот, например, телохранитель сидите на лавочке и ждет, пока девочка занимается у репетитора. Из окна льется прекрасная музыка, и Криси осторожно вспоминает, как это бывает, когда любишь кого-то. Сама же юная пианистка постоянно прерывает божественные звуки гулким рыганием. Музыку она не любит и очень хочет обидеть репетитора. Рыгать ее, понятно, подучил сам Криси. В то же время машины коррумпированных полицейских уже блокируют улицу – похищение, которого зритель уже устал ждать, начинается. И все это — патетика, ирония и триллер — у Тони Скотта происходит одновременно.

Сам Криси, израненный каратель, всю вторую половину фильма будет одновременно жестоко убивать и незаметно умирать, истекая кровью. «Это искусство. И скоро вы увидите шедевр», — так будет несколько дней подряд. Ты гневаешься, Криси, значит ты прав. Сама картина «Гнев» — отличный пример того, что не только убийство, но даже самый отъявленный масс-культ вдруг может оказаться настоящим произведением искусства.

Автор: Petroo Фильмоскоп

Подписывайся на наш Facebook и будь в курсе всех самых интересных и актуальных новостей!

Читай также


Комментарии

символов 999

Loading...

информация

Еще на tochka.net