В первый же день знакомства Сибель предлагает Чаиту пожениться. Заключив фиктивное соглашение с турком-алкашом, Сибель надеется получить желанную независимость от своей семьи, а то чего хорошего ждать от жизни, если родной брат готов сломать тебе нос только за то, что ты обнимаешься с парнем. Все, что хочет Сибель, так это жить без оглядки — шляться по дискотекам и трахаться с тем, кто подвернется под руку. В ее глазах спившийся лузер может стать оптимальным прикрытием от бдительных и назойливых родителей.
Чаит немало озадачен, но все же сдается под напором молодой турчанки: теперь, по крайне мере, будет кому ходить за пивом. И вот уже следует знакомство с родителями и свадебная церемония. Поселившиеся в квартире Чаита молодые начинают вести свободную жизнь и волей-неволей вглядываться друг в друга. Так между ними начинается битва за то — самое главное — чувство, что называется любовью.
В поэзии нет ничего безвкуснее и пошлее, как рифмовать «любовь» и «кровь»: 30-летний немецкий турок Акин на протяжении двух часов собственно только этим и занимается. Причем делает это без иронии и постмодернистских реверансов, что называется — «на голубом глазу». И у него получается не просто складно, а гениально. Гениально в непосредственности и той эмоциональной силе, что захлестывают почище иных фильмов Кустурицы.
Спрашивается: откуда что берется? Акин никогда не учился кино. Зато в детстве успел пересмотреть тонны фильмов — благо у соседей был свой видеомагазин. В шестнадцать стал актером. В 25 снял первый фильм. И вот спустя еще 5 лет молодой самоучка выдал такой темпераментный и в то же время мудрый фильм, что уже впору заканчивать с этим делом. Поскольку он сказал о жизни так много, что добавить что-то принципиально новое уже невозможно.
А ведь четыре предыдущих творения Акина ни разу не дали повода поверить в гениальность создателя. Он всякий раз сознательно снимал о том, что ближе, что находится буквально перед глазами. Так или иначе проблематика первых картин («Быстро и без боли», «В июле», «Солино») разворачивалась вокруг иммигрантской темы. И вот вдруг он снял Кино — отчаянное и прекрасное, неистово взрывающее традиции тех политкорректных опусов, что пытаются, с большим или меньшим успехом, имитировать этнические конфликты.
В «Головой о стену» все начинается почти как анекдот на модную эмигрантскую тему, но постепенно история набирает такой накал, что к финалу драма из жизни турецких самоубийц, с кровью и песнями Depeche Mode, оборачивается экзистенциальной трагедией, которые разучились снимать, пожалуй, со времен «Последнего танго в Париже». Как и у Бертолуччи, у Акина буквальная попытка самоубийства – на всем ходу врезаться в кирпичную стену — преобразуется в глубокую метафору: герои бьются головой о стену непонимания и разобщенности. Как и у Бертолуччи, любовь сливается в объятиях со смертью и кружит в танце, который хоть и не становится последним, но дает шанс по-настоящему оценить жизнь окончательно отчаявшемуся.
В финале Сибель после серии новых метаний и очередных суицидных провокаций обретает ту самую стабильность, от которой так отчаянно пыталась сбежать. И тут неожиданным образом либеральный настрой картины, вроде как призванный расшатать или поставить под сомнение архаичные устои, оборачивается полной своей противоположностью. Противостояние мусульманским традициям в итоге становится гимном родовому культу. И такая смысловая рокировка оказывается еще одним, может быть, самым главным откровением фильма.
Акин своим подходом к кино напомнил Фассбиндера: сделал все как будто в первый раз. Может поэтому Восток в его фильме предстал таким же прагматичным как Запад. Теперь уже стало окончательно ясно, что на Земле есть лишь одно место, где можно укрыться от вселенской холодности – только в собственном сердце.
Незапланированный, но заслуженный триумф фильма на Берлинском фестивале, куда он попал в последнюю минуту, вылился в скандал: ушлые репортеры раскопали десять порнолент, в которых до того инкогнито успела сняться 23-летняя дебютантка Сибель Кекилли, сыгравшая свою тезку. Турецкая красавица в тайне от семьи уже два года зарабатывала себе таким образом на жизнь. После обнародования этих материалов родители Сибель (совсем как в фильме) едва не отреклись от дочки.
Однако после берлинского торжества Кекилли моментально стала звездой иного масштаба и скоро подписала несколько серьезных контрактов, не имеющих отношения к голому кино. О том, что это девушка редкого таланта говорит хотя бы тот факт, что она обошла при кастинге 350 конкуренток. Нечто похожее случилось и с 42-летним турком Биролем Юнелем, к тому времени уже 15 лет разменивающим свой талант в серийно-телевизионной глупости и проходном кино B-класса. Они оба долго бились головой о стену, прежде чем в феврале 2004-го, объединив усилия, таки пробили ее.
Комментарии