У героини романа Кейс Поллард необычная аллергия: на некоторые торговые знаки, и потому она заранее может предсказать, какой логотип вызовет у потребителей желание купить товар, а какой – нет. У Кейс Поллард острое чутье: среди городской толпы она вылавливает остромодные тенденции завтрашнего дня; например, именно Кейс нашла того самого мексиканца, который первым надел бейсболку задом наперед. У Кейс Поллард личная драма: ее отец пропал в Нью-Йорке 11 сентября 2001 года, и неизвестно, погиб он во время атаки на небоскребы или есть шанс его разыскать. У Кейс Поллард суперсовременное хобби: она вместе с другими энтузиастами обсуждает в Сети неизвестно откуда появляющиеся фрагменты некого фильма – то ли разрезанного на кусочки, то ли выкладываемого в Интернет по мере съемок.
Как шутит один из героев, “фрагментщики – это зарождающиеся масоны двадцать первого века”. Именно хобби вовлекает Кейс в водоворот немыслимых событий, в котором смешиваются торговые марки, причудливые предметы вроде старинных арифмометров или приборов для трепанации черепа, люди и страны. Стиль-разведчик из Америки в квартире своего друга-англичанина, нынче снимающего кино под Сталинградом, заваривает калифорнийский чай, кипятя очищенную немецким фильтром воду в итальянском чайнике… Молодой поляк вынашивает проект инсталляции в галерее бывшего британского поп-идола, отправляющегося для рекламных съемок в Японию вместе со своей финской подружкой… Итальянка из немецкой компании, планирующая продолжать карьеру в Лондоне, выполняет поручения русских с Кипра, а азиатские шлюхи по вине ее соотечественников пугают американку…
На наших глазах в противовес выхолощенной культуре транснациональных корпораций возникает транскультурная нация – сообщество людей, объединенных историческими, экономическими и политическими связями, а также общим местом проживания на планете Земля. Производители и рекламисты всего мира работают над стиранием границ, стремятся “уничтожить различия между Лондоном и Нью-Йорком, разорвать мембраны, разделяющие неповторимые зазеркальные миры”. А представители новой нации не мыслят будущего без “зазеркалья” – мелких отличий, делящих унифицированный мир на отдельные страны, толпу – на лица, жизнь – на фрагменты.
Хотя роман считается чуть ли не отходом Уильяма Гибсона (William Gibson) от фантастики, это книга, реалии которой людям поколения моих родителей пришлось бы непременно объяснять. Язык романа для них будет даже непонятнее, чем, скажем, киберпанковский новояз в “Нейроманте” самого Гибсона или смесь гламурно-кинематографического сленга и нецензурщины в горалик-кузнецовском “Нет”. Гибсон говорит о вещах реально существующих – но не всем знакомых. Людям старшего поколения непросто будет догадаться, что означают в данном контексте знакомые слова “пост” и “форум”, с чем едят “имэйл” и как люди ищут друг друга в “Гугле”.
С другой стороны, роман нельзя назвать и молодежным. Его аудитория – это люди, помнящие не только крушение Башен-близнецов, но и падение Берлинской стены, люди, вслед за Парфеновым говорящие о 1961–1991 годах – “наша эра”.
Конец романа некоторые читатели посчитали слишком пресным. В самом деле, после стремительных перемещений по миру и головоломных приключений (можно ведь так сказать о событиях, в ходе которых кое-кому действительно головой ломают нос?) финал кажется слишком уж мирным, приземленным. Но ведь так и в жизни: финалом представляется любая короткая передышка. Правда, “Распознавание образов” продолжения не предполагает. Впрочем, и “Трилогия Моста” в свое время началась с вполне самостоятельного и сюжетно законченного “Виртуального света”…
Ольга Опанасенко
Подписывайся на наш Facebook и будь в курсе всех самых интересных и актуальных новостей!
Комментарии