“Мы пришли с черными гитарами, ведь биг-бит, блюз и рок-н-ролл околдовали нас первыми ударами”. А. Башлачев (“Время Колокольчиков”).
Три аккорда, двенадцать тактов, повторяющиеся фразы… Чем же нас так привлекает блюз, откуда идет его колдовская сила? Отчего он заводит толпы на стадионах и сутками звучит в плеере меломана? Что дает жизнь “песне синего дьявола”, родившегося более ста лет назад в дельте Миссисипи, ставшим основой джаза, ритм-энд-блюза и рока? Крепкие корни, уходящие в глубину культа Вуду, политые трудовым потом чернокожих невольников, страдавших, но не потерявших иронического отношения к своим бедам. Взглянем пристальнее, и нам станет ясно, что гипнотизм блюза не случаен и является частицей жизни его создателей.
В незапамятные времена блюз пелся неграми во время тяжелой и монотонной работы, заглушая чувство безысходности. В его аутентичных ритмах не только тоска хлопковых полей, но и танец тела во время дождя под навесом, с хлопками в ладоши и совместным притопыванием. Это ритм кирки и кувалды дорожных рабочих, синхронно поднимающих и опускающих свои орудия. Паузы в рабочих песнях, дававшие когда-то секунды отдыха каторжникам, избавляют от суеты нас, живущих в эпоху прогресса. Образ дороги в блюзах — это не только путь странника hobo, но и дорожного строителя, помнящего африканского Легба-бога перекрестков. Неслучайно название культового фильма было Crossroad.
Тягучий, как гладь Миссисипи, голос певца подымается и падает, словно лодка, следуя мерному поднятию вёсел чернокожих гребцов, переливается от фразы к фразе у гитариста, водящего по струнам бутылочным горлом. Манера оклика-ответа прихожан негритянских протестантских общин во время богослужений, объединявшая в едином ответе души верующих, напоминает диалог исполнителя и гитары. А все эти Yo!, Wow! — вопли, возгласы и крики, служившие когда-то индивидуальной визитной карточкой негров на полях и отличавшиеся разнообразием. (Послушайте Сони Терри.) Как на призыв вожака, мы отвечаем на возглас со сцены рок-идола. Рифы, повторы, следование всем телом за песней, свойственное неграм, монотонность погружают нас в транс, делают слушателей частью общего ритуала. Даже если в музыке нет колдовских барабанов с площади Конго Нью-Орлеана XIX века, мы невольно начинаем пританцовывать, отбивать ритм на обтянутых джинсами бедрах.
Изначально, будучи вокальным, блюз берет себе в приятели гитару и звучит как диалог между исполнителем и инструментом. Труба, пианино, гитара, губная гармоника — все они повторяют интонации хозяина, обретая его душу. Подлинный блюз, звучащий в унисон блюзмену, выражается не столько нотами, сколько настроением исполнителя, вовлекающего нас в омут своих переживаний, полный тембровых оттенков. Несмотря на грустные ноты, у блюза ударный ритм, вызывающий состояние, “когда душа болит, а тело просится”, дающее выход из любой депрессивной ситуации. Именно в трансовых религиозных обрядах негритянских церквей и оккультных сборищ, ривайвл-собраний родилось буги-вуги — завлекающее, сплачивающее и очищающее. Молодежь посещала эти собрания не ради молитв, а ради танцев.
Блюз — это предельная искренность музыканта, вызывающая доверие и сострадание. Прежде чем стать привычным нам ритм-энд-блюзом Джон Ли Хукера и Мади Уотерса, блюз прошел эволюцию от сельского архаичного и раннего городского, ставшего позднее электрическим и потеснившим со сцены биг-бенды. Рафинированный ресторанный джаз мало похож на своего предка: полублатного, трубящего паровозным гудком губной гармошки; но так же, как прежде, он полон песен о неразделенной любви, и этим влечет к себе. Ну кто не обернется, услышав ласковое “детка” (Bebe), и кто знает, не прячет ли mojo (любовный талисман) за поясом современный хучикучимен. Ну и пусть приблатненный, бомжеватый, дворовый, запретный — но ведь это тоже манит, и вот вы снова в блюзовых силках.
Отказавшись от вековой тоски, упростив ритмичность, мы приветствуем белый рок-н-ролл, озорного сына ритм-энд-блюза.
Музыка Лидбелли (Huddie Leadbelly), Сент-Луис блюз Хэнди; соло БиБи Кинга, баллады Чижа и мажорные буги “Зоопарка”, Rolling Stones и “Прерванный полет” Высоцкого, Howlin Wolf и Bessie Smith — всё это листья одного дерева.
Три аккорда, двенадцать тактов, повторяющиеся фразы… Чем же нас так привлекает блюз, откуда идет его колдовская сила? Отчего он заводит толпы на стадионах и сутками звучит в плеере меломана? Что дает жизнь “песне синего дьявола”, родившегося более ста лет назад в дельте Миссисипи, ставшим основой джаза, ритм-энд-блюза и рока? Крепкие корни, уходящие в глубину культа Вуду, политые трудовым потом чернокожих невольников, страдавших, но не потерявших иронического отношения к своим бедам. Взглянем пристальнее, и нам станет ясно, что гипнотизм блюза не случаен и является частицей жизни его создателей.
В незапамятные времена блюз пелся неграми во время тяжелой и монотонной работы, заглушая чувство безысходности. В его аутентичных ритмах не только тоска хлопковых полей, но и танец тела во время дождя под навесом, с хлопками в ладоши и совместным притопыванием. Это ритм кирки и кувалды дорожных рабочих, синхронно поднимающих и опускающих свои орудия. Паузы в рабочих песнях, дававшие когда-то секунды отдыха каторжникам, избавляют от суеты нас, живущих в эпоху прогресса. Образ дороги в блюзах — это не только путь странника hobo, но и дорожного строителя, помнящего африканского Легба-бога перекрестков. Неслучайно название культового фильма было Crossroad.
Тягучий, как гладь Миссисипи, голос певца подымается и падает, словно лодка, следуя мерному поднятию вёсел чернокожих гребцов, переливается от фразы к фразе у гитариста, водящего по струнам бутылочным горлом. Манера оклика-ответа прихожан негритянских протестантских общин во время богослужений, объединявшая в едином ответе души верующих, напоминает диалог исполнителя и гитары. А все эти Yo!, Wow! — вопли, возгласы и крики, служившие когда-то индивидуальной визитной карточкой негров на полях и отличавшиеся разнообразием. (Послушайте Сони Терри.) Как на призыв вожака, мы отвечаем на возглас со сцены рок-идола. Рифы, повторы, следование всем телом за песней, свойственное неграм, монотонность погружают нас в транс, делают слушателей частью общего ритуала. Даже если в музыке нет колдовских барабанов с площади Конго Нью-Орлеана XIX века, мы невольно начинаем пританцовывать, отбивать ритм на обтянутых джинсами бедрах.
Изначально, будучи вокальным, блюз берет себе в приятели гитару и звучит как диалог между исполнителем и инструментом. Труба, пианино, гитара, губная гармоника — все они повторяют интонации хозяина, обретая его душу. Подлинный блюз, звучащий в унисон блюзмену, выражается не столько нотами, сколько настроением исполнителя, вовлекающего нас в омут своих переживаний, полный тембровых оттенков. Несмотря на грустные ноты, у блюза ударный ритм, вызывающий состояние, “когда душа болит, а тело просится”, дающее выход из любой депрессивной ситуации. Именно в трансовых религиозных обрядах негритянских церквей и оккультных сборищ, ривайвл-собраний родилось буги-вуги — завлекающее, сплачивающее и очищающее. Молодежь посещала эти собрания не ради молитв, а ради танцев.
Блюз — это предельная искренность музыканта, вызывающая доверие и сострадание. Прежде чем стать привычным нам ритм-энд-блюзом Джон Ли Хукера и Мади Уотерса, блюз прошел эволюцию от сельского архаичного и раннего городского, ставшего позднее электрическим и потеснившим со сцены биг-бенды. Рафинированный ресторанный джаз мало похож на своего предка: полублатного, трубящего паровозным гудком губной гармошки; но так же, как прежде, он полон песен о неразделенной любви, и этим влечет к себе. Ну кто не обернется, услышав ласковое “детка” (Bebe), и кто знает, не прячет ли mojo (любовный талисман) за поясом современный хучикучимен. Ну и пусть приблатненный, бомжеватый, дворовый, запретный — но ведь это тоже манит, и вот вы снова в блюзовых силках.
Отказавшись от вековой тоски, упростив ритмичность, мы приветствуем белый рок-н-ролл, озорного сына ритм-энд-блюза.
Музыка Лидбелли (Huddie Leadbelly), Сент-Луис блюз Хэнди; соло БиБи Кинга, баллады Чижа и мажорные буги “Зоопарка”, Rolling Stones и “Прерванный полет” Высоцкого, Howlin Wolf и Bessie Smith — всё это листья одного дерева.
Алекс
Подписывайся на наш Facebook и будь в курсе всех самых интересных и актуальных новостей!
Комментарии