О Дебюсси..

"Это - архитектура, которая отражается, колышется в воде. Это облака, которые нагромождаются и распадаются. Это засыпающие ветви, дождь на листьях. Это сливы, которые падают, разбиваются и истекают золотом. Но все это бормотало, лепетало, не могло обрести человеческого голоса, чтобы высказаться. Тысяча неуловимых чудес нашли наконец того, кто смог их выразить".

Это Жан Кокто – о Дебюсси. Он хорошо знал его. Знал – значит любил.

Клода Дебюсси, его “запечатленные впечатления” любили многие. Иначе ноты бы не стали звуками, не сложились бы в те дивные полотна, напоминающие ранние пейзажи Матисса, Клода Моне, импрессионистские работы Пьера Сера...

Весь он, все, что осталось после – это признание в любви.

.. приносил ей листки нот, каждый день он писал для нее то романс, то эскиз из фортепьянного произведения. Она великолепно читала ноты, она радовалась его вдохновению…

Ее звали Эмма Бардак. Через, расстояния, разорванные браки, через слезы, неоплаченные счета, через множество преград пришлось пройти им на пути к счастью.

Париж разделился на два лагеря: одни были за Клода, другие - против него. Знаменитые композиторы, критики, поэты решили вскладчину оплатить счета. Но они не простили этого Клоду Дебюсси.

А он в это время написал одно из самых светлых своих сочинений - "Остров Радости". Здесь все сверкает: море, солнце, небо, человеческие глаза. И слышится шелест трав и шепот признаний. "Остров Радости" - это признание Клода Дебюсси в любви, признание, выраженное в ликующих звуках. Они решили не расставаться.

В городке Истборн спрятались она от толпы и от молвы. гуляли, музицировали, но и здесь Клод Дебюсси писал, закончены "Маски", "Море" (Три симфонических эскиза). "Галантные празднества"... Здесь Эмма родила дочь, в имени которой - Клод-Эмма - слилась их любовь. Она купили особняк недалеко от Булонского леса на авеню Де Буа. Из окон "лирического дома", в котором Дебюсси прожил до конца дней, неслись звуки "Острова Радости", смех Клод-Эммы, лай колли Ксанфо... Здесь наконец Клод Дебюсси обрел свой кабинет.

В своем уютном доме, он впервые почувствовал себя артистическим хозяином. И - решил иногда собирать друзей для совместного музицирования. Собирались в его аристократической гостиной. Эмма хорошо знала, что нужно для успеха мужа, и приглашала издателей, дирижеров, пианистов... Она могла, невзначай, во время беседы попросить Клода сыграть новое произведение (Дебюсси был, как известно, непревзойденным пианистом!). Конечно, это давало неотразимый эффект: произведение печаталось, его брали для своих концертов пианисты, дирижеры.

Комната ребенка находилась далеко от кабинета Клода, и он никогда не слышал ни плача, ни крика дочери. Но несколько раз в день заходил в детскую, чтобы посмотреть на спящую девочку, такую прелестную, в розовом шелковом одеянии... Он мог сидеть в той белоснежной комнате и часами смотреть на своего ребенка. Многим казалось, что он любил только музыку и Клод-Эмму. Когда девочке исполнилось три года, Клод Дебюсси подарил ей сюиту "Детский уголок", состоящую из шести опусов: I. Доктор. II. Колыбельная слону. III. Серенада кукле. IV. Снег танцует. V. Маленький пастух. VI. Кукольный кэк-уок. Внизу на нотах стояло - "С нежными извинениями от папы". Эта особа уже в четыре года великолепно исполняла всю серию этих картинок, а "Пастуха" играла почти как папа. Это вызывало трепет у слушающих игру девочки. Замечу, что Клод Дебюсси обожал Мусоргского, эта сюита навеяна его "Детской".

"Детский уголок" был издан Дюраном сразу же после написания. Клод сам придумал обложку к нотам, на которой разбросаны веселые игрушки. Собственно, они-то и явились прототипами этих опусов.

Ради своих возлюбленных, как он называл жену и дочь, Дебюсси совершил концертное турне по Европе в качестве дирижера своих произведений. В 1910 году, завершив Первую тетрадь "Прелюдий", Дебюсси уехал в Вену.

"...папа вернулся в свой отель и написал историю, которая заставила всхлипывать золотых рыбок, и вложил всю свою нежность в нижеследующую подпись, которая является самым прекрасным из всех титулов, какими наградила его слава. Папашушу".

Не успев как следует расположиться в гостинице, он уже пишет своей маленькой дочке. Этот душевный разговор с ребенком, которому не исполнилось еще и пяти лет, поражает юмором и печалью.

“Если выбирать между тобой и музыкой, то ревновать, скорее, могла бы музыка... Будь уверена, что если бы случилось так, что я больше не стал бы ее писать, то, скорее всего, ты перестала бы меня любить...” – это он – тоскующей жене.

Жена винила музыку, а он умирал – рак все громче давал о себе знать. Но играл он, как бог. Перед выходом на сцену он себе: "Страдать, умирать, но оставаться чистым и гармоничным!"

И, наерное, последнее, что он написал – был текст телеграммы из Италии - любимой - "Здесь есть фиалки, которые бы тебе понравились. Но тебя нет здесь. Зачем же тогда фиалки?"

A-mol