Ада Роговцева: “За своих”

Разговоры о популярности Ады Роговцевой в Киеве – пустой звук. Она – неотъемлемая часть города. Это уже не популярность, когда в магазинах, на улице, в такси – всюду к тебе – с улыбкой и по имени-отчеству.

На рынок Ада Николаевна выходит только с подругой. Со всех сторон ей суют дыни, картошку, яблоки, цветы, она тогда прячется за дружеское плечо и шипит: “Не смей брать без денег!”

Сегодня Ада говорит: в Киеве теперь автограф редко просят, более популярны молодые актеры, она вспоминает, “что раньше было”.

– После “Вечного зова” меня все жалели, старались самое лучшее подарить, угостить. Пик нелепости: однажды мы с подружкой Ниной (киевской актрисой) собрались в деревню, и нам надо было купить веник. Нина все перебрала. Бабулька отвернулась. Я говорю: “Нина, что ты копаешься? Бери любой”. “Нет, надо получше выбрать”. И тут бабка поднимает голову, смотрит на меня и восклицает: “А, боже! Да бери же их все!” И всё-таки всучила мне два веника бесплатно! Обижусь, говорит, если не возьмешь...

Ее и по сей день приглашает множество театров, она отвечает: “Я не могу просто так прийти не в свой дом.” Ее дом остался там – на улице Хмельницкого, бывшей Ленина. И этот отчий дом – “Русская драма”. А антрепризы, проекты, съемки она минует транзитом.

В “Русской драме” Роговцевой нет уже лет десять, ушла по своей воле, но не по своей вине. Что говорит об этом? “Конечно, это грустно и горько, но Господь Бог наградил меня такой способностью – не умирать, когда что-то теряешь.”

Ада Николаевна страшно занята, у нее репетиции, общественные дела и дела семейные, очень важные – это сын, дочь, внук, она выращивает на даче петрушку-огурцы, там же пишет стихи, баллотируется в парламент и по-прежнему болеет “за свое”: “…вот, наша Довженковская киностудия. Она не работает. Мне посчастливилось сейчас сниматься у режиссера с мировым именем – Романа Балаяна. Он снимает в холодной, неотапливаемой студии на деньги спонсоров, т.к. сама студия не может предоставить ему возможностей для работы. А ведь эта студия – великое достояние нации. Боль и великий стыд перед светлой памятью Александра Довженко, Ивана Миколайчука, Сергея Параджанова – деятелей искусства, завоевавших мировой экран. Меня могут обвинить, что я волнуюсь только «за своих». Да, я за своих, и тем самым – за огромное количество людей. И если каждый станет за своих, мы будем все за всех.”

А этой весной мир увидел книгу “Мiй Костя”. Фактически Ада Николаевна села за написание книги еще во время смертельной болезни супруга. Разумеется, тогда еще никто не думал о ее издании. “Просто я должна была что-то делать, чтобы не сойти с ума, – призналась артистка. – Вместе с дочерью Катериной мы начали писать дневники. А после смерти Костя Петровича в доме наступила такая пустота, и тогда мы стали их перечитывать”.

Она рассказывает, что не помнит себя без него. Без мамы себя помнит, без других людей помнит, а без него нет. У нее как будто вдруг оказалось два сердца, четыре глаза – свои собственные и его...

Потом к дневникам добавили любовные письма, которые молодой Степанков писал Аде. Благо они сохранились в их сельском доме. Только из-за влажности сильно отсырели. Письма просушили утюгом, и теперь их можно прочесть в книге.

“Мiй Костя” издана на деньги спонсоров и не рассчитана на коммерческий успех. Хорошо или плохо в итоге получилось – судить читателю. В одном Роговцева убеждена: “Мы не очень загрязним литературную территорию, если каждый напишет историю своей семьи”.

A-mol