Возможно, этим летом о вас будет печься чужестранное солнце. Путешествия – обязательный пункт культуры отдыха и символ “просвещенного благосостояния”. Герой книги “Мертвые могут танцевать” путешествиями живет, останавливаясь лишь по одной причине: “чтобы жить и кататься по миру, мне нужны деньги”. Это даже не образ жизни, это – ненасыщаемая потребность.
Предуведомление: “все государства и населенные пункты, упомянутые в тексте, автор посетил лично… манускрипты, надгробья и предметы культа… автор видел своими глазами”.
Полученная по е-mail от анонимного автора (поэтому вместо имени на обложке – адрес электронной почты), книга сложена из безрадужных, надорваных откровений странника, который угнетен как безвидностью своей азиопской родины, так и убогостью всех альтернатив (см. предуведомление “видел своими глазами”).
Если бы не самобытная флегма в интонациях, “историософические” речи героя очень смахивали бы на скоморошьи проповеди а-ля Жириновский. Вот, скажем, об утраченных прелестях колониальной политики: “Сегодня к теплым морям ездят за деньги. Сегодня всё продается за деньги, даже преклонение перед вашим белым членом. А сто лет назад к морю ездили не с кошельком, а с автоматической винтовкой. Тогда-то член облизывали действительно от души. Это и называется колониализм”.
Однако не поминайте имя Уэльбеково всуе. Туризм 30-летнего героя отнюдь не сексуальный, а отрочество – вполне советское, ленинградское и, хуже того, перестроечное. Что не только снабжает текст понятными интимными обстоятельствами, но и селит в гражданине Никто тоску по Империи, так запросто решающей для каждого своего солдата проблему смысла. “Люди по инерции зарабатывают деньги, завоевывают женщин, продумывают жизненные стратегии – будто строят собственные (совсем крошечные) империи. В том, чтобы присоединять к России Стамбул, смысла было не много. В этих занятиях его нет вообще”. Да-да, Стамбул к России, не меньше.
Солидная часть книги – история Потерянной Империи в вольной (и отменно непатриотичной) трактовке. В том же некро-познавательном стиле – плотная пачка прочих исторических явлений, анализируя которые, гражданин Никто приходит к двум основным идеям: а) Европа – сердце мира и антагонист индифферентной Азии, с которой сроднено его странное отечество; б) “Людям не нужна большая родина. Никаких надчеловеческих целей. Жизнь без единого события. В нынешнем мире не осталось империй – только кофейни”.
Такой диссонанс порождает и особый символ – нежно презираемую новую родину, например… Хорватию (почему бы и нет?), которая “крошечная и прекрасная страна. Кофе там пьют из крошечных и прекрасных чашечек”.
Итоговая дилемма: “Жить ради самой высокой цели на свете было всё равно бессмысленно. А жить ради маленькой было противно”. Похоже на Лимонова, у которого в голове завелись, пардон, гришковцы, и одним литературным запоем на тему “Кончилось всё. Ничего больше не будет” стало больше. Да вот только этот запой – живой, со всхлипами воспоминаний, перегар ревущей жалости – прямо в морду, поровну с изувеченной, но яростной логикой, дурной и честной, как запах чеснока.
У пилигримского танца nobody есть задекларированная цель – “найти место, о которое время сломает зубы”, что, естественно, заведомо проигранный бой. Это чувство поражения, от осознания которого он, похоже, и бежит на край света, пропитывает весь текст Экклезиастовой печалью, а герой снова и снова возвращается в родной непогожий Питер…
Где бы вы ни находились, если вам станет удушливо хорошо, полагаю, пасмурная прохлада этой книги выровняет микроклимат.
P.S. Просто интересно. Были ли вы в курсе, что Тадж-Махал – великое чудо индийской архитектуры, Маньчжурский дворец – вершина китайской архитектуры, Московский Кремль – символ страны, выстроены итальянскими умельцами, известными поименно?
Николай Ульянов
Подписывайся на наш Facebook и будь в курсе всех самых интересных и актуальных новостей!
Комментарии