Маршак: поэт-переводчик

Нет переводов хороших и плохих, нет идеальных, нет канонических. Ни один перевод не передает подлинника полностью: каждый переводчик выбирает в оригинале только главное, подчиняет ему второстепенное, опускает или заменяет третьестепенное. Что именно он считает главным и что третьестепенным – это подсказывает ему его собственный вкус, вкус его литературной школы, вкус его исторический эпохи.

Собственный вкус Маршака – это сдержанность, точность, ясность, мягкость, это поиск внутренней глубины и отвращение к внешнему эффекту и блеску.

Есть такое древнеримское изречение: “Поэт всегда простак”. Да, Маршак был еще и поэт, и жить ему довелось, увы, не в Древнем Риме, а в стране, где быть таким “простаком”, да еще евреем (даже если этот человек назван в БСЭ выдающимся русским поэтом) – удел далеко не простой.

Самуил Маршак родился 22 октября (3 ноября) 1887 г. в Воронеже, в семье заводского мастера. Фамилия “Маршак” является аббревиатурой, по одной из версий – “морену рабейну Шломо Клугер” – “учитель наш, господин наш, Соломон Мудрый”.

Он происходил из древнего еврейского рода учителей Торы и Талмуда, исследователей еврейских источников. Писать начал рано.

Маршак начинал как поэт русско-еврейский, пишущий на русском языке. В том, что мы знаем Маршака как поэта, наибольшая заслуга принадлежит русскому интеллигенту Стасову, сделавшему для него очень много. В письме к юному Маршаку Стасов предостерегал его от трех вещей: “Надеюсь, что ты никогда не зазнаешься, никогда не отречешься от своего народа и от своей веры”. Это мог сказать ему только Стасов. И так оно и случилось.

Маршак во всех автобиографиях пишет, что публиковаться начал в 1907 году. На самом деле его первые стихи были на еврейскую тему, причем стихи были талантливые. Они были опубликованы в 1904 году в “Еврейской жизни”. “Не многим сегодня известно, – вспоминает еврейский поэт Арон Вергелис, – что Маршак начал с маленькой книжечки “Сиониды”. Еще молодым пареньком написал он ее. Я принес ему как-то эту книжечку и сказал: “Вот ваша первая книжечка”. Он был до крайности озабочен: “Голубчик, неужели я не все уничтожил?”.

Эти “книжечки” и были виной тому, что не раз его жизнь повисала на волоске – и когда “борцы с космополитизмом” замахнулись на детских писателей, и в 1937 году, когда было закрыто созданное им детское издательство в Ленинграде и репрессированы лучшие его воспитанники – Д. Хармс, А. Введенский, Н. Олейников, Н. Заболоцкий. Сталин, по только ему одному ведомым причинам, отменил казнь Маршака. В пору же “борьбы с космополитизмом” от казни Маршака спасла смерть вождя.

Поэт, чьи стихи, написанные в начале ХХ века, одобрили Александр Блок и Анна Ахматова, а позже – Марина Цветаева, оставил серьезное, богатое наследие и подрастающему поколению.

“Прежде всего, я думаю, стихи для маленьких должны быть настоящими стихами, без рассудочности, от всего сердца, от радости душевной. Во-вторых, в них должно быть ясное чувство формы, цельность рисунка, каким бы коротким или длинным ни было стихотворение. Так, как это бывает в лучших народных песенках, сказочках (вроде “Репки”) или считалках. Должна быть свежесть и чистота языка. В-третьих, стихи должны быть полны действия, игры, воображения, то есть меньше всего похожи на те вялые стишки и песенки, которые читают и поют во многих детских садах. Людям, пишущим для маленьких, надо учиться у народа, у лучших мировых поэтов – и у детей”, – считал он.

Маршак был человеком редкой памяти. Он знал наизусть всё полное собрание сочинений Пушкина – со всеми вариациями. “Пушкина нельзя судить, но лучше бы он оставил ту строку”, – говорил он, читая различные варианты одних и тех же стихотворений. Он всё, что переводил, читал в оригинале – Шекспира на староанглийском, Бернса… И самая большая тайна в переводах Маршака – то, что это не просто перевод.

Маршак говорил: “Когда переводите, смотрите не только в текст, но и на то, что за окном делается”.

Незадолго до своей кончины Самуил Яковлевич написал стихи:

Исчезнет мир в тот самый час,
Когда исчезну я,
Как он угас для ваших глаз,
Ушедшие друзья.
Не станет солнца и луны,
Поблекнут все цветы.
Не будет даже тишины,
Не станет темноты...
Нет, будет мир существовать,
И пусть меня в нём нет,
Но я успел весь мир обнять,
Все миллионы лет...

A-mol, по материалам www.aen.ru, www.migdal.ru.