Летним вечером в “Рок Кафе” мне случилось встретиться со скандальным рэппером современности – Потапом. Пока герой нашей беседы опаздывал, мы с его директором Юрой обменивались замечаниями о рэпе, фестивалях, проектах, людях нашей революционной современности... Юра поведал мне о планах на ближайшее будущее, которое вот-вот выглянет из-за поворота и порадует нас сбычами чьих-то мечт. Я узнала, что сайт Потапа находится на стадии реконструкции, что скоро на нём появится новая для нашей страны фишка Street Team! Суть Street Team в том, что фанаты могут не просто собираться на улице и обмениваться впечатлениями и фотографиями артиста, но и помогать ему, например, отслеживать, в каких магазинах города продаются диски артиста, где висят афиши... Круг уличных друзей в каждом городе – это здорово! Еще Юра рассказал, что в конце лета будет сниматься двойной клип, а в начале осени состоится концерт. “Он скоро придет, – пытался подбодрить меня Юра, – уже едет. Просто работы много, сама понимаешь”. И как только он это произнес, возле барной стойки нарисовалась тень и к нам из-за широкой колонны вышел человек, первый взгляд на которого сообщил, что мы таки дождались... Потапа! “Так вот он какой..!” – заметила я.
Часть 1. Приветственная
Потап: При-и-и-вет!
Мary N: Добрый день (улыбаюсь).
П: А вы тут разговариваете, да, без меня? Давайте я тоже что-нибудь расскажу?
М: Вспоминается сразу ”Урбания пати”, где рэп читали милые ребятки, такие маленькие, такие хорошенькие... С чего всё началось? Почему возникла идея читать рэп? Почему не попса, не рок?
П: Вообще не было никаких идей. В 89 году у меня была пластинка Run DMC, в 93-м году была другая любимая пластинка (история умалчивает ее название), были популярны группы “Мальчишник”, “Энергия”, “Кармэн”, было очень модно танцевать брейк-дэнс. Это была молодежная волна, молодежное движение: все играли в баскетбол, слушали рэп. Это взаимосвязано: рэп – баскетбол, баскетбол – рэп... Рэп – баскетбол – наркотики...
М: Ну просто-таки настоящие афроамериканцы получаются...
П: И не говори (улыбается). Да просто нравилась музыка! И как-то раз в школе с пацанами мы сели за компьютер (тогда они еще были на перфокартах) и начали делать “фанеры”, записывать какие-то песни. В общем, всё началось очень рано. У меня 10 лет профессиональной карьеры к моим 24 годам.
Часть 2. О музыке и работе
М: Занятие музыкой – это что для тебя: работа, хобби, развлечение, что-то еще?
П: И работа, и хобби, и развлечение, и что-то еще. А что еще?
М: Времяпрепровождение (улыбаюсь).
П: Типа того.
М: А что интересного происходит? Какие-то приколы случаются?
П: У артиста вообще ничего интересного не бывает. Артисты – это отвратительные снобы, которые колупаются в носу, зарабатывают деньги и рассказывают всем, какие они классные...
М: Вышел на сцену, попрыгал... да?
П: Да, повыделывался... Вот я был на концерте Лагутенко, я могу рассказать, как это было. У меня осталось ощущение, будто человек убивает себя для нас. Всё. И всем это нравилось. Это часто встречается, когда артист ведет праздный образ жизни. Он вообще не напрягается, когда у него есть продюсер. А когда артист сам по себе, то у него ни минутки расслабиться. Как, например, я.
Часть 3. О наркотиках и образовании
М: Ясно. А какое у тебя лично отношение к наркотикам?
П: Самое непосредственное. Наркотики и артисты – это очень близкие понятия...
М: Друзья-товарищи.
П: Многие артисты этим увлекаются. Я могу не про себя рассказать, а вот, например, про группу “ТНМК”...
М: Не надо! (Смеюсь.) Лучше о себе!
П: О себе? Хорошо. О себе: у меня два высших образования. Первое – спортивное, я – тренер по плаванию. А с наркотиками довольно часто сталкивался в своей жизни, но в один момент понял, что это очень глупо и совершенно не обязательно. Музыка, сцена – самый главный наркотик для артиста. К сожалению, наши люди этого не понимают (наклоняется близко к диктофону). Не надо принимать наркотики! Слышите меня! И ты не принимай!
М: Не надо меня уговаривать! (Смеюсь.) Я и так их не принимаю!
П: Всё равно. Я просто такой вот активист по жизни.
Часть 4. О крабиках
М: А есть еще...
П: Есть!
М: ...что‑нибудь, чем бы хотелось заняться? Например, поучить детей плавать?
П: Знаешь, я столько всего в жизни делал: и на стройке работал, и обои клеил, и помогал...
М: И кушать готовить умею, и пирожки печь, и крестиком вышивать... (смеюсь, Потап кивает).
П: Вообще много всего переделал. И я скажу тебе, что еще не сделал того, чего хотелось бы...
М: Что именно?
П: Взять лопату и грузить деньги!
М: Или найти клад!
П: Нет, клад не хочу. Вся эта грязь... Нет, не хочу.
М: Ну а что такого: покопал и нашел? Что сложного?
П: Не люблю в земле копаться (кривится).
М: Хорошо, клад в воде.
П: В воде люблю! Я доставал жемчужины со дна, а еще крабов доставал. Только я приезжаю на море, надеваю маску и бегом в воду!
М: Бедные крабики! Так вот куда они все деваются!
П: Да! И если краба достанет простой человек – это одно, а если рэппер...
Часть 5. О судьбе
М: Рэпперы – они необычные люди, да?
П: Да никто не знает, кто они такие.
М: А хотелось бы, чтобы узнали?
П: Чтобы о культуре узнали – да, лично обо мне – нет. Все думают, что рэпперы – дебилы. Я хотел бы сказать, что это не так. Это определенные люди, у которых есть определенная судьба, стратегия в жизни. Если человек идет по улице в широких штанах, это не значит, что он придурок (киваю).
М: М-да... если человек – неформал, думают, что он какой-то не такой.
П: Ну да.
М: Возможно, так думают, потому что у людей наших что-то с самомнением не в порядке? Привыкли к одинаковой толпе.
П: Наоборот, всё в порядке. В том-то и проблема, что все думают, что они крутые, понимаешь? И как только человек начинает думать, что он не крутой, а обычный, он становится неформалом. Вот в чём прикол.
М: Согласна.
П: И выделяются не те, которые думают, что они – офигенные и классные, а те, которые так не думают. И за это их судьба жестоко наказывает.
М: Да ладно.
П: Серьезно!
М: Шутишь, да?
П: Да.
Часть 6. О стаде баранов
М: Так... А какое второе высшее образование?
П: Бухгалтер.
М: Ух ты! Классно! Так это ты можешь быть сам себе начальник, сам себе бухгалтер, продюсер, музыкант – настоящая экономия!
П: (улыбается) Наверное, да. Но при этом есть директор и еще куча людей, которые помогают. Я, в принципе, самодостаточный человек: сам деньги зарабатываю, сам считаю, сам и выступаю... В любом случае вокруг есть группа людей – команда, которая со мной работает. Могу сказать: если человек когда-нибудь играл в команде и знает, что это такое, то в жизни ему будет гораздо легче!
М: Команда, с которой ты работаешь, на что больше похожа: на коллектив сотрудников или на толпу приятелей?
П: На стадо баранов.
М: То есть каждый делает что-то сам по себе, да?
П: Баранам не нужен пастух. Каждый знает, что он должен делать. Это нечто в духе тайного стада баранов. Почему тайного? Потому что когда надо, они снимают шкуру и грызут всех на части. Давай я расскажу тебе про кого-нибудь из шоу-биза? Про кого тебе рассказать? Я про всех всё знаю... (улыбается).
Часть 7. О нас классных и их – зажатых
М: Да ну их, эти сплетни! О себе расскажи! Например, расскажи, как вы выступили этой весной на фестивале в Питере.
П: Честно говоря, все даже забыли, что есть такая страна Украина. И наше выступление питерцам показалось настолько крутым... Представляешь, такой музыки, как у нас, они не слышали! И мы выступили не то чтобы достойно, мы порвали Питер в тряпки! Даже заключили несколько контрактов.
М: Вау! Круто!
П: Круто-круто! Мы там такое чудили: с нами пела девочка, и мы имитировали секс по телефону. Нас очень похвалили продюсеры “Ляписа Трубецкого”. Вообще, русские были в шоке, немцы – в ауте... Да, пели по-русски.
М: У меня есть знакомые русские. Так вот они при первой встрече спросили, почему я так хорошо говорю по-русски. Знаешь, меня это удивило.
П: Да что там! У меня знакомый как-то спросил: “А у вас там многоэтажки есть?” Определенные неприятные стереотипы по поводу Украины существуют, но их приятно разрушать. Мы всегда выступаем так, чтобы все удивились, чтобы всё-таки вспомнили, что есть такой замечательный город Киев, в котором живут классные ребята, которые дарят радость, добро – мы! (Я кивнула, почему-то решив, что тоже вхожу в это “мы”.) У русских вообще много стереотипов, мне их жалко. Они зашиты, запакованы...
М: Это столичные запакованы. А так они, в общем, ничего... (киваю с видом знатока).
П: Просто у нас, украинцев, нет национальной идеи, а у них есть, но плохая. Я бы так сказал... (смеюсь в ответ). Может быть, это даже неплохо, что у нас ее нет. Честно говоря, мне не нравится то, что происходит в украинской власти. И мы, в отличие от политиков, мало говорим и много делаем.
(продолжение следует)