Анита Цой: "Я не простушка "

(ОБ ИСЧЕЗНУВШИХ БАРАНАХ)
Видимо, их съели голодные строители с соседних дач. (Смеется.) Баранов моих украли. Сейчас я не хочу об этом даже вспоминать. Мне на днях сказали: "Не расстраивайся, мы тебе еще отару пригоним". Но к новым я пока не готова: каждый мой барашек был мне близок и дорог. Тем более мой любимый вожак стаи — Мэрилин Мэнсон. Если заведу новых, а их опять кто-нибудь украдет — я не переживу.

(О ЗВЕЗДНОСТИ)
Если ты — звезда, совсем не обязательно ходить и 24 часа в сутки специально сиять. Звездность определяется тем, как ты себя ощущаешь в любимом деле. Выходишь на сцену — и можешь сделать то, чего от тебя не ожидает зритель и не сможет повторить сам. Этот драйв и означает "быть звездой". Но звездность проходит, а человечность остается. В семье, например, никакая звездность не поможет сохранить любовь и теплоту.

(О ФРАЗЕ ПУГАЧЕВОЙ, ЧТО АНИТЕ НЕ ХВАТАЕТ ПОНТОВ)
Может быть, отчасти она и права. Наверное, нужно уметь "гонять" эти понты, хотя мне это несвойственно. Я не могу сказать, что я простушка. Но у меня не получается ходить и вот так специально высоко себя нести, как Филипп Киркоров. (Смеется.) Я иногда с ним встречаюсь, и хочется просто табуретку рядом подставить, чтобы хотя бы просто с ним заговорить. Мне это не свойственно. А если я и пытаюсь себя так вести, то становлюсь сама не своя, да и у людей вызываю отторжение.

(О ПАДЕНИЯХ С ЛОШАДИ)
В первый раз, когда у меня случилась проблема с позвоночником, я отделалась легко. Мне было 18 лет, косточки были молодые, и на мне всё заживало, как на козе. Я провалялась три месяца и убежала домой. А второй раз у меня была серьезная травма с 2003 на 2004 год — сломались грудной и поясничный отделы позвоночника. Вот тогда ноги отнялись серьезно. И я испугалась, что стану никому не нужным балластом на всю оставшуюся жизнь. Мне даже было стыдно...

Я попросила подругу найти что-нибудь такое, что мне помогло бы поднять боевой дух. Она не нашла ничего лучшего, чем книжка про Маресьева "Повесть о настоящем человеке". Казалось бы — детская, школьная литература. Но я взялась за эту книгу, прочитала ее совершенно другими глазами и на каждой странице понимала: буду делать то же самое и постараюсь встать любой ценой. И начались тренировки. Врачи думали, что я сошла с ума: я требовала себе эластичные бинты, вешала грузила, мне делали перекладину, я качала мышцы спины, специально вязала длинные свитера на весу на длинных спицах, чтобы вес полотна был ощутим. И через полгода впервые встала и сама вышла из палаты.

Когда я поднялась, я самостоятельно ходить не могла. На меня надели корсет и дали в руки такую металлическую штуку на колесиках, "ходунки", которые у нас в больнице назывались "Запорожцем". Потому что были еще и больные, которые ездили на каталках, и они назывались у нас "Мерседесами". Было смешно, когда я первый раз вырулила в коридор этой больницы и, помню, была очень удивлена, когда другие пациенты, увидев меня, тут же попросили устроить для них концерт. Потому что пока я лежала в своей палате, я еще играла на гитаре и горланила во всё горло. Так что персонал и пациенты знали мои песни наизусть.

(О СВЯЗЯХ МУЖА)
Один раз действительно был случай, когда мне пришлось воспользоваться фамилией мужа. Мы с подругой тогда стояли на престижном ряду С3 (торговали на рынке. – Ред.) — аллея, которая вела к памятнику Ленину. Периодически по всем рядам ходили охранники и проверяли на точках наличие абонементов. Если кто-то уходил, например за едой, и не оставлял абонемент сменщику — все вещи изымались и складывались в одну большую телефонную будку. Потом, чтобы их вернуть, нужно было заплатить контролерам некую мзду.

Однажды я ушла с абонементом на руках, а в это время у моей подруги конфисковали все вещи. Когда я пришла к заветной будке — они запросили какие-то неимоверные деньги. И таких, как я, горемык было огромное количество. Вот тут я и решила заступиться за народ. Прихожу к дверям этого охранного предприятия. Вид у меня был шикарный: куртка с капюшоном, на голове — фиолетовый капор, на боку — торговая челночная сумка, на ногах — валенки. Да еще внутри всё полиэтиленом завязано, чтобы не холодно было.

<…> Я звоню и говорю: "Откройте! Я — жена пресс-секретаря мэра Москвы! Верните наши вещи! Вы не имеете права!" В ответ слышу: "Иди отсюда!" Я стояла, колотила в эту дверь, за мной стояла толпа оскорбленного народа. В итоге мне сказали: "Дайте телефон, мы туда позвоним. Если такого человека не окажется, вы вообще здесь больше никогда стоять не будете". Я даю телефон — Петрович оказывается на месте. Он там просто влет всех построил! Это был единственный случай, когда должность мужа помогла.

Муж всегда протестовал. Говорил: "Ты не можешь там работать! Ты же моя жена!" В ответ я говорила: "Сереж, ты мне скажи — почему не могу, это стыдно?" Ведь в то время закрывались научно-исследовательские институты, рядом со мною на рынке стояли профессора, доктора, кандидаты наук, учителя. Тут же рядом — слесари, монтажники, рабочие. Ведь кормить семьи было надо? И что здесь стыдного? И, знаешь, я благодарна, что мой муж это понял.

(О ТЕЛЕВИЗИОННОМ ПРОЕКТЕ)
Я решила взять пример со своей подруги Лолиты Милявской. Смотрю — она каждый раз ищет что-то новое, не останавливается на достигнутом. И я подумала: у Лолиты получается, попробую и я. Больше года назад пришла на телевидение и сказала — если кому-то нужна ведущая, позовите меня на кастинг. И вдруг продюсер Александр Митрошенков пригласил меня в "Алло, гараж!" А я вообще автолюбитель: 15 лет за рулем, даже в любительских гонках принимала участие, у меня и кубки есть. И мне очень понравилось. Правда, поначалу думала, что это не будет отнимать много времени, а оказалось, телевидение — сложное и кропотливое дело.

"МК-Бульвар".