Андрей Курков

Его книги – всегда точное попадание в цель. Можно, конечно, сказать, что Курков – это просто прекрасный конъюнктурщик, а успех его произведений – лишь точно просчитанные пиар-ходы. Но это бы было неверно. Писательский талант позволяет ему эффективно трудиться и на ниве сложного философского романа (например, “Бикфордов мир”, номинированный в 1994 году на российского “Букера”), и легкого остросюжетного романа с исторической “подкладкой”. Куркову удается занимательно обыгрывать реальные факты, додумывать и передумывать прошлое и настоящее.

— Свой роман “Последняя любовь президента” Вы писали до или во время оранжевых событий? Имели в виду конкретного президента? Или это, скорее, собирательный образ?

— Роман я закончил за год до выборов, но писал его сознательно к выборам, ибо предвидел наивысшую температуру кипения украинской политической грязи. Да и хотел разобраться, почему украинский политик и, прежде всего, президент не может быть счастливым человеком. “Мой” президент Бунин — это не конкретный персонаж, а “переходная модель” к идеалу украинского президента, учитывая все особенности славянского характера.

— Вы представляете себе жизнь главы государства именно так, как описано в книге? Или же это в большей мере фантазия на тему?

— И то, и другое. Мелкие детали я знаю от знакомых, а крупные детали ваял сам.

— Что для Вас независимость? Насколько независимым человеком Вы себя считаете? И есть ли люди, зависимость от которых — в радость?

— Моя независимость началась до независимости Украины. То, что это национальный праздник — я признаю, но то, что получение независимости не было связано с реальной и тяжелой борьбой за эту независимость, ставит этот праздник на уровень любого государственного официального “свята”, который празднуется народом и страной в достаточной мере формально, хоть и с водкой и песнями. Впрочем, годовщины великой октябрьской революции (не оранжевой) тоже из искреннего празднества участников и свидетелей в конце концов превратились в хождения с транспарантами. Мне бы хотелось посмотреть: как будут отмечаться годовщины оранжевой революции и кем.

— Какой должна быть женщина, чтобы Вам понравиться? Как Вы познакомились со своей женой? Она произвела на Вас неизгладимое впечатление, и Вы ее долго завоевывали? Или же всё было довольно просто?

— С женой познакомился в 1981 году в Киеве. Она таки произвела на меня то самое впечатление своими рыжими волосами и трудным характером. Дважды отказывалась стать моей женой, на третий раз — в 1987 году — согласилась. Ну, а женщина, чтобы понравиться, должна быть естественной, симпатичной, с чувством юмора и огромным любопытством в отношении жизни и мира.

— Если бы у Вас была возможность жить в любом месте, какое бы Вы выбрали?

— Я уже выбрал. Моя среда обитания — Киев. Несколько квадратных километров с центром возле Золотых ворот.

— Что Вы считаете самым ценным приобретением в жизни?

— Философское отношение к себе, жизни и окружающему миру, любовь к черному юмору.

— Кому первому Вы показываете свои рукописи?

— Иногда никому, иногда кому-то из близких знакомых. Очень редко — жене.

— Вы — отличный писатель и вряд ли можете потерять способность удивляться, но всё же, чем можно удивить видавшего виды Андрея Куркова?

— Тут я предпочитаю полагаться на фантазию тех, кто хочет удивить. Если я им подскажу ответ, то уже не смогу удивиться сам.

— С какими людьми Вы чувствуете себя очень комфортно?

— С умными, творческими, с чувством юмора.

— В фильме “Дежа вю” Джон Поллак на вопрос: “А что вы любите?”, отвечал: “Джаз, секс, бокс”. А что любите Вы?

— Сейчас виски, джин-тоник, тайскую кухню, плавание (причем и летом, и зимой — в проруби), путешествия.

— У Вас есть фильм (или книга, музыка), который всегда поднимает Вам настроение?

— Музыка — да. Это советская эстрада 1930-х годов, Утесов и компания, франкофонные шансонье — Жак Брель. Советская литература 1920-1930-х годов: Андрей Платонов, Константин Вагинов и т. д.

— Вы предпочитаете работать под музыку или в полной тишине, когда домашние ходят на цыпочках, боясь спугнуть Вашу музу?

— Я пишу под музыку. Иногда под джаз, иногда под депрессивную классику типа Густава Малера. Для работы у меня есть отдельная квартира, так что ходить на цыпочках там некому.

— Чтобы добиться успеха, нынешнему писателю достаточно сидеть дома перед компьютером, или же сейчас писательство — активная работа?

— У кого как. Я вот весь октябрь буду писать в поездах и отелях в Германии и Швейцарии. А потом зимой — снова в Киеве. Но динамика жизни (внешняя ли, внутренняя ли) каждому писателю необходима.

— Как начинался Ваш путь к успеху? Когда Вы поняли, что Ваши произведения могут пользоваться успехом?

— Когда я их читал в разных клубах Москвы, Питера, Киева и других городов в восьмидесятые годы. В то же время мне издатели говорили, что это плохо и идеологически неправильно. В Киевском Доме ученых однажды я прочитал полностью повесть “Не приведи меня в Кенгаракс” и аудитория в 300 человек внимательно и терпеливо слушала почти 4 часа. С этого, должно быть, и начался мой путь к успеху. Хоть он был долгий.

— Если бы Ваши книги не становились бестселлерами, Вы бы продолжали писать?

— Конечно, ведь от написания первого романа в 1979 году и до того, как “Пикник на льду” попал в десятку бестселлеров в Австрии (2000 год), прошло, сами видите, сколько времени.

— Считаете ли Вы, что уже вполне реализовали себя как личность? И теперь Вам больше нечего желать? И еще: как Вы думаете, должен ли талант всегда быть собой немного недоволен?

— Быть недовольным собой — это вообще нормальное дело и нормальный стимул для саморазвития. И не только для писателя, но для любого человека. Ну а себя я на писательском поприще уже реализовал, а на другие поприща не стремлюсь, чтобы не втягиваться в излишнюю и менее увлекательную самореализацию.

— Нынешние молодые писатели, создающие постмодернистские тексты, похоже, не слишком интересуются, будут ли книги востребованы широким кругом читателей. Создается впечатление, что они пишут для небольшой группы единомышленников и этим вполне довольны. Ориентируетесь ли Вы на массы? Или для Вас вопрос, будут ли читать Ваши книги миллионы или сотни читателей, неважен?

— Вопрос важен, но я, прежде всего, ориентируюсь на собственный вкус, а он, что вполне нормально, соответствует массовому вкусу умных людей. Писать можно любые тексты, но чем сложнее и отвлеченнее они от реальности, тем больше и активнее их авторам следует искать своего читателя. Иначе само писательство становится стёбом для узкого круга.

— Когда пишите, представляете ли Вы себе человека, который будет читать Ваши книги? Или образ Вашего читателя несколько абстрактный?

— Я бы хотел видеть среди моих читателей, например, мифического Вечного Жида, а также революционно настроенных студентов. Но на самом деле у меня нет перед глазами конкретного образа читателя.

— Каких книжных сюрпризов ждать Вашим поклонникам?

— Следующий роман (пока без названия) — это любовный триллер, где больше любви, чем триллера.

— Ну и напоследок вопрос, который мы задаем всем: каким Вы видите будущее украинской литературы? Ваши прогнозы, размышления, пожелания.

— Я очень рад, что новая украинская литература набирает силы и уже пробилась на польский книжный рынок (Наталка Сняданко, Тарас Прохасько, Сергей Жадан и другие). Так что в отношении укрлита я теперь оптимист, хотя еще три–четыре года назад был, скорее, пессимистом.