Последняя осень

Самая близкая аналогия, это — «Жизнь прекрасна». Отец, как и в фильме Бениньи, пытается спасти душу своего ребенка, уберечь от творящегося вокруг апокалипсиса. Как можно выдержать такое: облака человеческого праха, реки полные обескровленных трупов, и над всем этим — босхианские демоны, собирающие кровавую жатву.

14 травня 2008, 09:16
Всего-то и нужно — отключить человечеству свет. Пара дней, и наш мир захлебнется в собственных нечистотах, забудет про такт и культуру, вернувшись к привычной дикости. Страдающие от аллергии и сколиоза, одышки и ожирения, без спа, пиццы и интернета — как мы нынешние сможем противостоять новой угрозе?

Девять-один-один. Теплый сентябрь две тысячи первого года. Вспомните свои чувства, беспомощность, шок и ступор. Разрушенный WTC. Пылающий Пентагон. И десятки захваченных самолетов, кружащих в прозрачном осеннем небе. Неужели все, конец? Что-то подобное я испытал на премьере «Войны миров» — комок в горле и странная маета в груди.

Шустрые борзописцы успели отправить Спилберга в отставку: «Акелла исписался… Самоповторы и автоцитаты… Сплошная конъюнктура… Еще один фильм об Одиннадцатом сентября». Миленькие мои, а вы фильм-то смотрели? Или снова взяли парочку слухов, чужих мыслей, скриншотов из интернета, да и слепили статейку, лишь бы стать первым?

Спилберг снял фильм совсем о другом — о самопожертвовании, о том, как меняется на войне человеческая природа, о том, наконец, на что способны родители, ради спасения самого дорогого в их жизни — своих детей. При чем тут американский «комплекс вины», если враг — не какой-нибудь бедный араб, а самое что ни на есть настоящее Абсолютное зло.

Самая близкая аналогия, это — «Жизнь прекрасна». Отец, как и в фильме Бениньи, пытается спасти душу своего ребенка, уберечь от творящегося вокруг апокалипсиса. Как можно выдержать такое: облака человеческого праха, реки полные обескровленных трупов, и над всем этим — босхианские демоны, собирающие кровавую жатву.

Спилберг снова и снова использует вечные образы, связанные с мотивом смерти: осень, жатва, закат. Умудряясь при этом работать в совершенно новом жанре гиперреализма. Его герои — обычные люди, даже лузеры. Рэй Феррье (Том Круз) работает крановщиком в местном порту. Жена давно его бросила, и Рэй стал еще одним «воскресным папой».

Вот и теперь бывшая решила съездить к родителям, подкинув чад нерадивому Рэю, у которого в холодильнике — только хрен да чили, а в гостиной — сломанный движок от «Понтиака». Типичная житейская ситуация. Унылый быт. Некрасивые люди (кажется, что съемки велись без грима).

Режиссер намеренно сводит все до уровня скуки, чтобы потом в одночасье смешать все карты: «В Токио — странная буря, и вся электроника вышла из строя. На Украине — энергетический кризис». К таким новостям все давно привыкли, но когда это прямо за околицей…

Бояться грозы глупо. Но поверьте, вы забудете о рассудке, когда увидите этот шторм. Детские страхи, оказывается, никуда и не уходили. И хочется спрятаться под одеяло, прижавшись к отважному папе. Только он, похоже, и сам трусит. Да и как иначе, когда молнии, словно специально, бьют и бьют в одну и ту же точку. А в городе трескается асфальт, рушится церковь, и из-под земли является странный треножник, непохожий ни на одно земное устройство.

Пара мгновений, и толпа веселых зевак превращается в прах (именно этот кадр вызвал ассоциации с Одиннадцатым сентября, тогда Манхэттен тоже окутала такая белесая «перхоть»). Рей понимает: теперь только бежать. Нет времени разбираться в причинах произошедшего. Нужно увозить, спасать детей, нужно доехать до Бостона.

Так в чем же заключается пресловутый спилберговский гиперреализм? Чем «Война миров» разнится от того же «Послезавтра» или «Дня независимости»? Все дело в подаче материала. Спилберга мало интересуют компьютерные «городки», инопланетная «бита» и прочая развлекаловка. Его волнуют человеческие судьбы, то, как люди ведут себя в экстремальных ситуациях.

Если паника, то это не привычная массовка, а объятая ужасом, неуправляемая толпа. Если Спилберг рушит здание, то делает это взаправду, разрывая несчастный дом при помощи домкратов, а не «силиконовского» девайса. Кажется, что комбинированных съемок нет вовсе, а пришельцы вот-вот вырвутся за пределы экрана. Жутко.

Спилберг порой прибегает к самоцитированию: велосипед из «Инопланетянина», корзина с узниками из «Искусственного интеллекта», «игра в прятки» из «Парка Юрского периода», и здесь же — «Список Шиндлера». Но согласитесь, режиссер имеет право на переосмысление собственных киноработ. Тем паче, что новаций в «Войне миров» предостаточно. Шокирующих метафор, вроде летящей, подобно палой листве, одежды или сползающего по стеклу сэндвича. Другое дело, что некоторые образы заставляют вспомнить о чужих шедеврах, например, о «Матрице» и даже Half-Life 2.

Хотя перед общим впечатлением от фильма это все не так важно. Чувствуешь свершившиеся с тобой перемены. Речь, конечно же, о способном сопереживать зрителе, а не о тех дефективных гоблинах, комментирующих каждую сцену. Их нужно скормить пришельцам. Так и запишем.

Автор: Копцев Алексей Фильмоскоп

Підписуйся на наш Facebook і будь в курсі всіх найцікавіших та актуальних новин!

Читай також


Коментарі

символів 999

Loading...

інформація

Ще на tochka.net