Маленькая смерть

31-летний Ромен – модный фотограф глянцевого журнала — снимает для обложки гламурных девиц и во время очередной фотосессии теряет сознание. Врач ставит убийственный диагноз: Ромен болен особой формой скоротечного рака в последней стадии. Множественные метастазы в печени и легких не оставляют ему шансов на выживание. Врач предлагает Ромену хотя бы продлить контракт с жизнью за счет сеансов химиотерапии.

14 травня 2008, 09:18
31-летний Ромен – модный фотограф глянцевого журнала — снимает для обложки гламурных девиц и во время очередной фотосессии теряет сознание. Врач ставит убийственный диагноз: Ромен болен особой формой скоротечного рака в последней стадии. Множественные метастазы в печени и легких не оставляют ему шансов на выживание. Врач предлагает Ромену хотя бы продлить контракт с жизнью за счет сеансов химиотерапии.

Но его отказ вынуждает врача назвать страшную цифру, звучащую как смертный приговор. Три месяца — столько времени, при самом оптимистичном раскладе, остается Ромену для прощания и подведения жизненных итогов. Хотя что, собственно, подводить, ведь после его ухода не останется даже детей.

Достигнув «возраста Пушкина», 37-летний Озон снял свой самый личный фильм, который вполне бы мог выглядеть завещанием. Главный герой в исполнении Мельвиля Пупо столь удивительно похож на режиссера, что не остается никаких сомнений — он сознательно наделен чертами авторского alter ego. Не хотелось бы думать, что кино окажется пророческим для постановщика, но, по крайней мере, за Пупо, можно быть спокойным. Актер с окончательно не проявленным амплуа и неясным потенциалом получил от Озона роль-визитку, которая на ближайшее время может занять в его порт-фолио центральное место.

Озон ухитряется вместить в 78 минут экранного времени очень многое: он, как в воронку, вовлекает в орбиту своих размышлений самые острые человеческие темы. Перед лицом инобытия принципиально иной смысл обретает отношение не только к смерти, но и к близким людям. Ромен хочет проститься с родными, но так и не может найти в себе сил сделать это и о своей скорой кончине рассказывает только бабушке:
— Почему мне? – вопрошает она.
— Потому что ты тоже скоро умрешь.

В свое время Александр Сокуров обозначил замысел своего фильма «Камень», как необходимость подготовить людей к смерти. Такой авторский комментарий вызвал тогда немало саркастических откликов у критиков, которым «еще хотелось пожить». Озон, по сути, занят здесь тем же, но только ту же самую задачу он пытается актуализировать максимально внятно для понимания именно своего поколения.

Еще недавно позиционировавший себя как скандалист и провокатор, он снял вдруг кино безупречных дозировок. Грубоватый эпатаж и жесткие аттракционы молодого нигилиста остались позади. Окончательно убедив себя в несостоятельности двуполой любви и институции брака (тут вновь ненавязчиво критикуются гетеросексуальные союзы: родная сестра Ромена несчастна в браке, а другая бездетная пара использует его как донора и суррогатного папу), Озон предался рефлексии и призадумался о вещах куда более существенных.

А когда один из главных адептов нетрадиционной любви задумывается о вечном, то даже довольно смелая (в любом ином контексте) сцена любви втроем обретает уже не столько сексуальный, а скорее философский подтекст. Кроме того, этот фильм о смерти заключает в себе едва ли не самую откровенную по содержанию (во всяком случае, для Озона) сцену гей-любви – так неожиданно много в сюжете об угасании жизни оказывается обнаженного мужского тела. То же самое касается и пробуждения первого эротического влечения Ромена, которое живописуется без эпатажа, как это делал Альмодовар в «Дурном воспитании», а очень сдержано и нежно.

«Время прощания» рифмуется как с первым студийным фильмом Озона «Маленькая смерть» (герой которого также был фотографом), так и с сюжетами и приемами, давно ставшими его фирменными знаками. Одной из таких характерных трэйд-марок становится почти обязательный «водный финал». Кстати сказать, он всегда был присущ и картинам итальянца Марко Феррери, герои которого неизменно приходили в конце на берег моря.

В своих последних работах («Бассейн», «5х2») Озон, будто специально, провоцирует насмотренных критиков на упреки в свой адрес, давая поводы подозревать себя чуть ли не в эпигонских заимствованиях. Вот и во время просмотра Le Temps qui Reste не раз вспоминается «Его брат» Патриса Шеро. Там речь шла о молодом человеке, преждевременно прощающемся с жизнью, которая на глазах сдавала позиции из-за стремительного наступления необратимого смертельного недуга.

Но если Шеро пристально следил за тем, как умирает молодое тело, то Озон, наоборот, пытается вдохновиться жизнью. И потому даже брутальная сцена в гей-баре (почти очевидный парафраз «Необратимости» Ноэ) выглядит почти гимном телесной любви. И хотя Мельвилю Пупо не раз приходится демонстрировать симптоматику болезни (его мутит, колотит, тошнит…), «Время прощания» остается тем редким фильмом о неизлечимой болезни, что пробуждает исключительно светлые чувства, не провоцируя зрителя на жалость.

Автор: Малоv Фильмоскоп

Підписуйся на наш Facebook і будь в курсі всіх найцікавіших та актуальних новин!

Читай також


Коментарі

символів 999

Loading...

інформація

Ще на tochka.net