Борис Акунин “Трагедия / Комедия”

Зарубежные сочинители детективных романов и триллеров своему жанру верны и на разные глупости вроде сборника стихов или романа о Парижской Коммуне не размениваются – знай куют железо, занимают первые

3 червня 2005, 14:34

Зарубежные сочинители детективных романов и триллеров своему жанру верны и на разные глупости вроде сборника стихов или романа о Парижской Коммуне не размениваются – знай куют железо, занимают первые места в топ-листах и гребут золото лопатой. Не таковы наши отечественные Агаты Кристи и Томасы Харрисы, они время от времени обращаются к более возвышенным жанрам: Маринина сочиняет сборник народных пьес, а Борис Акунин пишет “Чайку”, “Сказки для Идиотов”, “Комедию” и “Трагедию”. Фандорин обжился не только в кинематографе: сейчас в Москве с успехом идет спектакль по “Азазелю”. Можно уже не мучиться с драматизацией акунинской прозы: автор сам предоставил служителям Мельпомены готовые пьесы с изящной интригой и остроумными диалогами.

В книгу “Комедия / Трагедия” вошли две пьесы Бориса Акунина, изданные в популярном “разностороннем” формате.

Сюжет комедии “Зеркало Сен-Жермена” читателю уже знаком – это переделка одной из “Сказок для Идиотов”, вариация на тему булгаковского “Ивана Васильевича”. В канун миллениума генеральный президент инвестиционно-маркетингового холдинга “Конкретика” Вован, “браток с Отрадного”, попадает в 1900 год, а его место занимает персонаж ХІХ века – проворовавшийся управляющий кредитно-ссудным товариществом “Добрый самарянин”, бывший лейб-гусар Константин Львович Томский. Любимая тема Акунина-детективщика – переплетение современности и прошлого – получает в этой пьесе-шутке новое преломление: автор придумывает новый конец истории, в оригинальном сюжете отсутствующий, и заставляет читателя задуматься о том, есть ли в этой жизни что-то вечное, кроме пасхальных яиц Фаберже и третьего Пентиума.

“Трагедия”, в свою очередь, – это развитие сюжетных мотивов “Гамлета”. С целью исследования человеческой природы Гораций фон Дорн (отдаленный, как заведено, предок Того Самого) прибывает из родной Германии в датский Эльсинор, где имеется богатый материал для анализа: его старый приятель, толстый студент, валяет дурака после того, как его отец умер в саду, а мать вышла замуж за дядю, сапог не износив, и т. д., и т. п. Сохранив фабулу и отдельные реплики героев (“Быть или не быть”, “Помяни меня, Офелия, о нимфа”, “Дальше – тишина”), по большей части, правда, отняв их у принца и вложив в уста Горация, втрое сократив объем пьесы, позаимствовав у Джона Апдайка (роман “Я, Гертруда”) исходную идею о безумной любви королевы и Клавдия, толкнувшей любовников на преступление, Акунин представил персонажей в виде истекающих клюквенным соком картонных кукол театра марионеток.

Читая книги Бориса Акунина, мы попадаем не столько в пространство Шекспира, Чехова, Достоевского, сколько в пространство анекдота про мировую литературу.

При подготовке рецензии были использованы материалы: Книжная витрина  (И. Якшин), Книжное обозрение  (В. Распопин).

Підписуйся на наш Facebook і будь в курсі всіх найцікавіших та актуальних новин!


Коментарі

символів 999

Loading...

інформація