Седрик Клавиш: “я хочу, чтобы актер отказался от уже накопленных им штампов”

– Как возник проект фильма “Красотки”?

– После фильма “Испанка” я заявлял, что не хочу снимать продолжение. Но через некоторое время до меня дошло, что ведь это же отличная мысль! Думаю, главную роль здесь сыграло мое отношение к актерам. Мне опять захотелось поработать с Роменом Дюри, Одри Тату, Сесиль де Франс, Келли Рейли и Кевином Бишопом! Я снова пожелал испытать то ни с чем несравнимое удовольствие, которым я наслаждался, когда снимал “Испанку”. Тогда я даже немножко опасался этого чувства, полагая, что без мучений на съемочной площадке не может быть и речи о высоком художественном качестве работы… Но на съемках “Испанки” мне открылась новая для меня истина: всё совсем наоборот – чем больше удовольствия от работы, тем выше ее качество. Мне не только хотелось снова поработать с теми же актерами, я еще хотел вернуться к той манере работы, к тому стилю, который давал мне возможность рассказывать мою историю так, как она у меня складывается. Иначе говоря, свободно, даже беспорядочно, чтобы манера моего повествования соответствовала беспорядочной жизни Ксавье, чтобы он говорил за кадром: “Я помню, как… нет, скорее, это было вот так…” И через шесть месяцев после выхода на экраны “Испанки” я решил, что буду снимать продолжение, я понял, что историю, рассказанную в этом фильме, никак нельзя считать завершенной, что нам есть еще о чём рассказать. Я лишь боялся, что не сумею удержаться на том же уровне… Но я уже принял решение.

– Когда у Вас возникла идея сюжета нового фильма?

– Идея созрела, когда мы участвовали в рекламной кампании фильма “Испанка” в Петербурге. Я был в этом городе уже в третий раз, и Петербург мне очень нравится. Мы с моим продюсером Бруно Леви решили, что если все-таки будем снимать продолжение, то действие будет проходить и в Петербурге тоже. А еще мы случайно стали свидетелями вроде бы частного, незначительного, но очень сильно повлиявшего на сюжет фильма события. Мы зашли в ресторан – а там была свадьба, и совершенно пьяный жених находился в курительной комнате, а невеста в подвенечном платье терпеливо ждала его у дверей. Мы с Бруно подумали, что было бы здорово, если бы Вильям женился в России. И всё встало на свои места. И этот город, и эта свадьба, и Ксавье, которому уже исполнилось тридцать; холостяк, ищущий женщину своей мечты и испытывающий трудности со своей работой… Но этот подсмотренный нами в Петербурге момент чужой личной жизни подарил мне и идею нового фильма, и горячее желание его снять.

– “Испанка” – это фильм о том, как молодые люди взрослеют в Барселоне, познают жизнь. В “Красотках” они уже стали более зрелыми, ответственными людьми. Какую тему своего нового фильма Вы все-таки считаете основной?

– Наши герои – это молодые взрослые люди, им от 26 до 30 лет. Они продолжают познавать жизнь, но уже на следующей стадии, когда каждый должен сам решить для себя, как ему одновременно зарабатывать деньги, заниматься своей профессией, искать для себя любимого человека и как же всё это совместить. Но, в основном, это все-таки фильм о любви.

– Можно даже сказать, о любовных парах…

– Да, о парах, и о том, как соотносятся любовь и эти пары. И о том, что пара – это не обязательно любовь, а любовь далеко не всегда создает пару. Я пытался показать, как всё это сложно…

– В “Испанке” все события разворачивались вокруг Ксавье. Он все-таки стал зарабатывать на жизнь литературным творчеством, как и мечтал, но определиться в жизни он по-прежнему не может…

– В Испании наши молодые герои учились. Но после окончания учебы в жизни каждого наступает важный момент: человек должен сам решить для себя, стала ли для него эта учеба фактором, определяющим всю его дальнейшую жизнь. Жизнь обретает подлинный смысл только если у человека есть мечта. В “Испанке” я хотел сказать именно об этом. Я говорил людям: “Не верьте, что жизнь скучна и бессмысленна, мечтайте, стремитесь к осуществлению своих самых сокровенных желаний”. Но в “Красотках” я должен был углубить эту мысль. Фактически, есть две возможности в жизни: мечтать или перестать мечтать. Взросление – это часть жизни, когда многие люди почти перестают мечтать. И очень важно, чтобы человек не расставался совсем со своей мечтой, потому что это ведет только к преждевременному старению, угасанию. Но в то же время он должен научиться жить со своей мечтой в реальном окружающем его мире. Это трудно, но возможно. Ксавье мечтал стать писателем – и стал им, но оказалось, что это тоже нелегкий труд, который далеко не всегда приносит радость.

– Ксавье никак не может разобраться в своей личной жизни. Ему тяжело, он мечется…

– Да, но он эмоционально развивается. В жизни почти каждого из нас была не одна-единственная любовь. Миновали времена “романтической литературы” с ее идеалом “вечной любви”, и трудно быть романтиком, зная, что в твоей жизни была не одна любовь, а, скажем так, несколько. Но мне по-прежнему кажется важным вопрос о том, можно ли переживать истинную любовь по несколько раз в жизни. Ситуация душевного хаоса, переживаемая Ксавье в начале фильма, естественна для каждого мужчины, ищущего ту, единственную женщину. Почти никому не удается найти ее с первой попытки.

На создание фильма “Красотки” меня в большой степени вдохновила картина Франсуа Трюффо (Truffaut) “Мужчина, который любил женщин” (The Man who Loved Women). Трюффо блестяще показал мужчину, который переходит от одной женщины к другой, не являясь при этом ни “мачо”, ни “донжуаном”, ни просто тщеславным ловеласом… Но Ксавье, конечно же, совсем другой человек.

– Можете ли Вы назвать этот фильм, который мы сейчас смотрим, осуществлением Вашего первоначального замысла?

– Нет. На съемках фильма “Когда убежала кошка” (When the Cat’s away) я понял, что не могу работать так, как Хичкок (Hitchcock), который сначала снимал фильм в собственной голове, а потом повторял это на съемочной площадке. Для меня съемки – это период поисков, и они продолжаются до завершения фильма. Уже в конце я понимаю, что за фильм я снял. Я – режиссер, идущий за логикой развития событий в фильме.

– Многие актеры, снимавшиеся в “Испанке”, стали кинозвездами… Повысился ли за это время их профессиональный уровень?

– Да, когда мы снимали “Испанку”, ни Ромен, ни Одри, ни Сесиль, ни Келли звездами не были. Изменился их актерский статус, и сами они тоже изменились и как люди, и как актеры. Они профессионально выросли, повзрослели. Они уже поработали с другими режиссерами, снялись в известных фильмах. Например, заметно повысился уровень актерского мастерства Одри Тату. Сесиль де Франс стала феноменальной актрисой!

– Вы давно знаете Ромена Дюри. Вы стали его “крестным отцом” в большом кино, когда пригласили мало кому известного актера в свой фильм “Юная угроза” (Good Old Daze / Le Peril Jeune, 1994), а потом сняли еще несколько фильмов с ним. Он еще может Вас чем-то удивить?

– Самое странное, что он удивляет меня всё больше и больше. Когда я снимал его в первый раз, он даже не был актером; это был просто молодой человек с прирожденным обаянием. Мне оставалось только снимать его – он прекрасно смотрелся в кадре. На съемках “Когда убежала кошка” я подумал: “Эй, да он еще и хороший актер!”, а после картины “Возможно” (Maybe) я понял, что он очень талантливый актер. В “Испанке” я дал ему особую роль. Ромену никогда раньше не приходилось играть ничего подобного, и он блестяще справился. А после роли Арсена Люпена в фильме Жана-Поля Саломе (Jean-Paul Salome) и работы с таким режиссером, как Жак Одиар (Jacques Audiard), на съемках “Разбивать мое сердце – обычное дело” (De Battre mon Coeur S’est Arrete) – он стал настоящим мастером, профессионалом высокого класса. При этом сохранились и его первоначальные качества: естественность, природное обаяние, искренность реакций. Иногда бывает так, что обретенный профессионализм если не убивает эти качества, то приглушает их. Между нами на съемочной площадке существует полное взаимопонимание: я не успеваю закончить фразу, а он уже знает, чего я от него хочу.

– Съемки проходили в Париже, Лондоне и Петербурге. Были ли трудности, и если да, то какие?

– Как режиссер, я всегда хочу, чтобы актер отказался от уже накопленных им штампов, потерял свои внутренние “точки отсчета”; моя задача – заставить его сойти с уже протоптанной дорожки, как бы внутренне заблудиться, чтобы открыть неведомые ему самому стороны души. Но я думал, что это относится только к актерам, а оказалось, что и ко мне тоже! Мы снимали фильм “Красотки” в разных странах, и из-за всех этих новых мест и иностранных языков я сам внутренне заблудился, зато открыл для себя много нового. Я понял, что мы живем в очень сложном мире, где всё смешалось... так же, как всё смешалось во внутреннем мире Ксавье. А трудностей хватало, особенно языковых. Например, в России нам приходилось работать через переводчиков. И вот, мы снимаем сцену “на кухне”: там Ромен Дюри, английские и русские актеры. Все плохо понимают друг друга, всем нужен переводчик. Мы очень четко расписали весь текст этой сцены, и я запретил всем любые импровизации; иначе мы бы запутались окончательно. Я там чуть с ума не сошел. Представьте, Ромен спрашивает меня: “Что ты говорил Келли на английском, когда русский актер рассказывал тебе по-русски, что он хочет сделать в этой сцене, а переводчик переводил тебе это с русского языка на французский?”.

– Все актеры говорят, что надо снимать третью часть!

– Приятно узнать об этом заранее!

– А Ваше мнение?

– Я согласен. Но пусть пройдет лет пять, десять… За это время может произойти много интересного, в том числе, и в жизни моих персонажей. Подождем, а у меня пока будет время всё обдумать!

Источник: ЦЕНТРАЛ ПАРТНЕРШИП УКРАИНА .