Генри Лайон Олди: “Мы живем, испытывая весь спектр эмоций”

Харьковские писатели Олег Ладыженский и Дмитрий Громов, пишущие под псевдонимом Генри Лайон Олди, — люди незаурядные. Хоть и любят они повторять, что в сутках всего 24 часа, складывается впечатление,

20 березня 2006, 10:43
Харьковские писатели Олег Ладыженский и Дмитрий Громов, пишущие под псевдонимом Генри Лайон Олди, — люди незаурядные. Хоть и любят они повторять, что в сутках всего 24 часа, складывается впечатление, что для них законы мироздания делают исключение. Как иначе объяснить тот факт, что они успевают везде? В литературном багаже Олди около тридцати романов, плюс повести, рассказы, стихи, песни. Оба соавтора — каратисты (у Громова — коричневый пояс, Ладыженский — старший инструктор школы годзю-рю). Переводили западную фантастику. Олег Ладыженский является режиссером театра-студии “Пеликан”, Дмитрий Громов играет на сцене. Уже вышло три компакт-диска с песнями на стихи Олди и рок-опера Broken Circle (на английском языке) на стихи Громова. Соавторы входят в состав жюри различных фантастических премий, проводят семинары и мастер-классы для начинающих авторов. А кроме того, Олди являются одними из организаторов крупнейшего на территории СНГ фантастического конвента — Международного фестиваля фантастики “Звездный Мост”.
Последнее обстоятельство — причина того, что литературные премии сами Олди получают, как правило, “на выезде”: включать свои произведения в списки для голосования “Моста” они считают неэтичным. Исключением стали романы, написанные “расширенным составом” — в соавторстве с Андреем Валентиновым и супругами Дяченко. В 2000 году “Золотым Кадуцеем” был награжден роман “Рубеж”, в этом году тот же приз достался роману-циклу из 30 новелл “Пентакль”.
Вы не впервые пишете в соавторстве с Андреем Валентиновым и супругами Дяченко, причем с неизменным успехом. Вручая вам “Золотой Кадуцей”, Василий Головачев просился шестым в ваш дружный коллектив. Как вы считаете, сколько — максимально — авторов может быть у одного текста?
Олег: У нас по этому вопросу разные позиции. Андрей Валентинов не возражает и против сорока, и против пятидесяти соавторов, хотя я подозреваю, что он шутит. Мы же свое привычное соавторство — Громов–Ладыженский — расширяем не чаще, чем раз в четыре-пять лет, и только с компанией, которая давно притерлась, хорошо знает стиль, манеру друг друга. Мы не исключаем, что поработаем в соавторстве и еще с кем-то…
То есть расширите круг соавторов до шести-семи и далее?
Олег: Нет, просто Олди с кем-то еще. Сильнее я бы круг соавторов не расширял.
Дмитрий: Я думаю, что может быть и больше народу, но это уже получится не совсем цельное литературное произведение, а нечто экспериментальное. Если там соберутся достаточно известные и популярные люди, может получиться коммерчески оправдано, но в творческом плане вряд ли это будет интересно.
А о межавторских циклах, мирах вроде асприновского “Мира воров” или мартиновских “Диких карт” не думали?
Олег: Нам не нравятся ни “Мир воров”, ни “Дикие карты”. Это коммерческие проекты, нам неинтересные.
Дмитрий: Сами писать о чужих мирах мы точно не будем, пускать других в свои — тоже не хотелось бы…
Вы часто делитесь с молодыми авторами опытом: как публиковаться, как писать, каких ловушек избегать, ведете мастер-классы, семинары для начинающих. Как вы считаете, помогает ли это молодым писателям?
Олег: Об этом нужно спрашивать молодых авторов. Я даю советы — но откуда мне знать, помогают ли они? Может, наоборот, кто-то моим советом воспользовался, а у него тиражи сократились, и он меня проклинает уже третий год!
Дмитрий: Тем не менее, мы надеемся, что нечто полезное для себя люди извлекают, иначе они ни на семинары, ни на мастер-классы к нам не ходили бы.
А видите ли вы среди молодежи авторов, способных подняться над общей “среднестатистической” массой?
Олег: Да, безусловно, видим, хотя они сильно тонут в вале халтуры, поделок, ширпотреба и так далее. Беда в другом. Подняться они могут; но если этот автор попадает в определенную среду — а мы такое часто наблюдали, — он в ней тонет. Ему четко объясняют, что надо писать, на него давит читатель, на него давит издатель: продолжи это, напиши о том. Интересны же авторы, которые могут удержаться, противостоя этому напору литературы широкого потребления.
Дмитрий: Бывает, что человек начинает относительно слабо, но не безнадежно, потом постепенно растет, происходит прорыв — появляется пусть не шедевр, но что-то весьма достойное… и снова идет спад. Уж сколько раз мы такое наблюдали, к большому сожалению. Подняться сейчас не то чтобы нетрудно, но вполне реально. Гораздо труднее на достигнутом уровне удержаться, а потом его превзойти.
Вы принимаете работы на популярный “звездномостовский” конкурс “Эпиграмма-Ф”, сами в нем участвуете и уже неоднократно побеждали. Кроме того, вы ведете рубрику “Эпиграмматика” в журнале “Реальность фантастики”. Есть ли какая-нибудь эпиграмма, которая вам особо запомнилась?
Олег: Ну вот в этом году была хорошая эпиграмма на Олдей:
“Не счесть друзей у фразы с завитушками,
Но и не счесть врагов —
Усеян путь читательскими тушками
И клочьями мозгов…”
Кто же автор, если не секрет?
Олег (невозмутимо): Я.
Каковы дальнейшие творческие планы Генри Лайона Олди?
Олег: Ну, какие планы? Работать, книжки писать. В январе планируется к выходу в свет новый роман.
Дмитрий: Называется он “Приют героев”. Действие происходит в том же мире, что и действие романа “Шмагия”, но сюжет совершенно самостоятельный. Идеи, персонажи — все другое, хотя кое-кто из знакомых читателю героев появляется на втором плане.
Олег: Он начинается как детектив, продолжается как авантюрный роман, переходит в производственный и заканчивается любовным.
Дмитрий: Его наверняка, как и “Шмагию”, назовут фэнтези, хотя мы считаем, что и то, и другое — научная фантастика. Потому что в этом мире магия — наука, по разделам которой пишутся диссертации, защищаются дипломы, создаются научные трактаты; есть формулы расчета, есть теория — теормаг. Да и называется магия не Высоким Искусством, а Высокой Наукой. Кроме того, мы вовсю используем научные термины, в том числе на латыни.
Какие эмоции превалируют в вашей жизни, и какие чувства вы хотите вызвать у своих читателей?
Олег: Мы живем, испытывая весь спектр эмоций. Если какие-то эмоции превалируют, человек кастрирован со всех остальных сторон. Поэтому мы испытываем и радость, и горе, случается и плохое настроение, и хорошее… Я не склонен особо выделять что-то одно. И у читателя мы точно так же хотим вызвать весь спектр эмоций, которые он способен испытать, и расширить этот спектр в меру своих сил.
Дмитрий: В идеале, я думаю, любой писатель хочет добиться от читателя, во-первых, сопереживания своим книгам, причем, как и сказал Олег, во всем многообразии чувств: как позитивных, так и негативных. Во-вторых — вызвать катарсис. Но это уж как получится.
Беседовала Ольга Опанасенко

Підписуйся на наш Facebook і будь в курсі всіх найцікавіших та актуальних новин!


Коментарі

символів 999

Loading...

інформація