Рома Билык: твой ласковый и нежный зверь

“…В момент оргазма она прикрывала глаза и из нижнего века вытекала крупная слеза. Медленная. Долгая. Одновременно два глаза выливали слезы на её щеки. И слезы ползли, не торопясь, никуда не спеша,

7 лютого 2006, 16:35

“…В момент оргазма она прикрывала глаза и из нижнего века вытекала крупная слеза. Медленная. Долгая. Одновременно два глаза выливали слезы на её щеки. И слезы ползли, не торопясь, никуда не спеша, наслаждаясь свободой, по направлению к шее. Я не мог оторваться. Слезы всегда миновали складку около губ, потому что она улыбалась. Нехотя перебирались через бугор подбородка, плыли по шее. Она плакала, потому что была счастлива. Я был с ней до тех пор, пока она не перестала плакать во время оргазма…”.

Нет, это не рассекреченные черновики набоковской “Лолиты”. Этот нежный траур взят нами из поистине исторического документа — из автобиографии Зверя по имени Рома. Когда и где он её писал — одному Богу известно, но вряд ли лезвием на собственной коже, как хочет подспудно доказать нам автор, каждой строчкой крича о своей болезненной гениальности... Есть вполне здравое мнение, что её сочинил вообще не Рома, а Александр Войтинский, продюсер “Зверей”. Щедро снабдив текст набором нескромных фантазий, списанных, похоже, с диктофона собственного психоаналитика.

Цитировать этот интереснейший документ мы далее не будем, из уважения к закону об авторском праве. И ещё потому, что вышеприведенная цитата — единственные слова Ромы о себе, которые можно читать без чувства отвращения. И где он обошелся без медицинских подробностей при описании своего цинизма, в котором он словно бы хочет сладострастно утопить весь мир подлунный. Мы понимаем, что это шутка, ну шутливый продюсер попался группе “Звери”. Понимаем, и отсылаем любителей черного юмора к тексту оригинала.

Если верить написанному, Рома живет в мире непонятных обычному человечку анатомических переживаний и темных инстинктов. Он хочет женщин и смерти, смерти и женщин, а в промежутках ему нужен кусок сырого творческого мяса, из которого он приготовит вам парадоксальное блюдо под названием “Голод”. А после, чтобы рождающиеся в утробе песни не разорвали его изнутри (это его собственная лексика), он напишет “РАЙОНЫ-кварталы” и многое, многое другое. Так он и перебивается до зимы — охотой на наивные человеческие сердечки...

Перезимует наш хищник где-нибудь в Италии, в одной из пятизвездочных берлог, а по возвращении, опьяненный весенними ветрами, с вызовом рыкнет обитателям СНГ-шных джунглей: “Зачем и кому — все песни мои?!” И всколыхнется тростниковое море подростковых ручонок у него под ногами, и миллионы преданных губ разомкнутся в крике: “Нам!”… Ах, они верят тебе, ласковый и нежный Рома-Зверь! И самозабвенно подыгрывают тебе в этой немного пыльной драме о поэте, грозящем застрелиться из всех кольтов и “беретт”, если “презренная” толпа не полюбит его прямо сейчас, раз и навсегда. А люди постарше тебе уже не верят, но всё равно с удовольствием слушают твои песни. Потому что песни уж больно хороши, как ни крути…

Фактов в тексте упомянутой автобиографии нет, за исключением общих заявлений о том, что Рома хочет, извините за лексику оригинала,  “напялить” всех женщин и девушек, а заодно и всю матушку-Москву, и при этом, как положено гению, регулярно подумывает о самоубийстве. Что же ещё мы знаем о нём? 

Роман Витальевич Билык родился 7 декабря 1978 года в городе Таганроге. Происхождение — пролетарское, отец работал токарем на заводе с весьма суггестивным названием — “Красный котельщик”. Детство у Ромы было в меру крутое: пил, курил, делал татуировки, сбегал из дома, много дрался, крал велосипеды. После школы поступил в ПТУ и выучился на техника-технолога. В Москву приехал в 2000 году, сжимая в мозолистой ладони 700 российских рублей. Этих денег хватило на три дня красивой жизни на привокзальных папертях. Пошел работать на стройку — прорабом. Сдвигая на затылок строительную каску, писал свои песни прямо на сметах и спецификациях, огрызком карандаша. Ночевал, где придется: под лестницами и в кузовах самосвалов, иногда перебираясь на перины сердобольных замоскворецких мещанок и их румяных дочерей, но ненадолго — негоже поэту жить в тепле и холе. Поэтому, немного наевшись-напившись, и наспавшись, вновь бежал на улицу — “вбирать своей кожей чужие испражнения” (ну, вы — не поэты, вы не поймете).

Так, слоняясь по улицам, собирая по подворотням собратьев для будущей триумфальной команды, ненавидя и любя Москву и москвичей, Рома постепенно превращался в зверя — голодного, воющего, ощетинившегося, похотливого, с колючими повадками и вечно печальным взором. Таким он остается и по сей день, несмотря на все приобретенные на сегодняшний момент блага — многокомнатную квартиру в центре Москвы, жену-фотомодель и армию осатаневших от запредельного восторга поклонниц.

Рома обожает море, мексиканские полупустыни и озеро Байкал. Он верит в горькую звезду своей неоромантической агрессии. Он избегает богемных сборищ, потому что звезды российской эстрады с самого начала высокомерно сторонятся его общества. Причина — черная, как ночь, зависть к этому провинциальному парню, который в одночасье добился успеха, скрестив чахлую породу русского панка с откормленной гламурностью позднего Муммий Тролля. При этом никто так и не может понять, кто же такой этот Рома на самом деле — лабораторный продукт шоу-бизнеса с четко выверенными пропорциями надрывной рок-искренности и попсовой рентабельности, или взаправдашний “Ломоносов от эстрады”, прибежавший в дерматиновых китайских лаптях покорять столицу? Да что там — никто даже не может понять — он всё же зверь или человек?

У него мужественный голос с элементами легкой, не раздражающей истерии (хороший голос — наследство мамы, которая прекрасно пела), у него бьющие в десятку пятнадцатилетнего сердца тексты и миллиард киловаттов драйва, вырабатываемого копящейся в молчании звериной магией. А чтобы не перегнуть палку в сторону маргинальности, звериность всегда можно смягчить, пропев с интимной грустью: “Расставанье — маленькая С.”. И девочки заплачут вселенским унисоном. Как же можно его не любить? Как можно бросить его, лапочку, один на один со своей маленькой “С” —  С-Самовлюбленностью, С-Сексуальностью, С-Суицидальностью, С — и так далее?.. 

Кстати, если у кого-то возникает вопрос о том, откуда взялся такой грубый псевдоним (Рома Зверь), и почему нельзя было назвать себя как-нибудь ласково — например, “Рома Нарцисс”, “Ромушка-Интернешнл” или “Виа-гра для женщин”, отвечаем. Если давать 25–30 концертов в месяц, как это делает Роман Билык, иногда имея по два выступления в день, очеловечиться уже очень трудно. Любой озвереет. Так что не завидуйте Роме — не завидуйте его квартирам и женам, лучше пожелайте ему удачи и здоровья в нелегкой певческой судьбе на стыке сверхчеловеческих амбиций и животной энергичности… 

…А что же стало с той девушкой из цитаты, после того, как она перестала плакать? Рома об этом не пишет, догадывайтесь сами. А он оделся и пошел на репетицию, в свою новую, недавно приобретенную московскую студию. Шел, подняв воротник пальто и нахохлившись, по бродяжьей таганрогской привычке… Хотя нет — к черту всю эту нищенскую негу! Таганрог давно позади, позади ночевки на вокзалах и в подъездах, теперь у него есть тепло, деньги и темная когорта непроницаемых телохранителей...

…Если несколько минут подряд громко кричать в микрофон: “Такие, как я, живут один час!”, становится немного легче. Потому что знаешь, что этот час будет очень-очень долгим и, может быть, даже счастливым... А та, с иссохшими глазами — “такая ж простая, как все, как сто тысяч других в России”. И все эти сто тысяч тебя любят…


Владимир Мащенко

Підписуйся на наш Facebook і будь в курсі всіх найцікавіших та актуальних новин!


Коментарі (7)

символів 999
Показати ще

Loading...

інформація