Роман Анатолия Наймана “Каблуков” написан для стойкого читателя. И его прочтение легкой прогулкой не назовешь. Да, это будет поистине трудный поход. Разумеется, я никого не отговариваю, но кое-кому придется взять солидный запас еды, крепких очков и теплых вещей. Ибо даже начав чтение ранней осенью (что уже невозможно, согласитесь), дай вам Бог закончить к Рождеству. И то – при хорошей бумаге и крупном шрифте, сменив несколько загнанных кресел.
Многие не дотянут даже до десятой страницы. Масса народа поляжет в конце тридцатых от словесных репрессий. Оттепелью покажется пятьдесят третья и начало шестидесятых. Но потом – нескончаемые брежневские скрижали (“брежневские” в прямом и переносном смысле) Анатолия Наймана отнимут у вас последние силы. О тех, кто дотянет до середины, старенькие бабушки-библиотекари, сидя в читальных залах при тусклом свете, будут слагать заунывные протяжные песни. А в дочитавших до конца еще долго не будут верить.
Не предлагаю вам верить в автора рецензии. Эту рецензию пишу не я, то есть не только я. Разделив роман на несколько отрезков и раздав опытным, проверенным товарищам, мы свели воедино свои наблюдения, которых хватило бы еще на повесть о романе. То, что вы сейчас прочитали – это уже половина рецензии. Первый пункт и главное впечатление. Потому что рассказывать особенно не о чем.
Сути слишком много, а сюжета ничтожно мало. По большому счету произведение Анатолия Наймана относится к разряду исповедальных текстов, которые пишутся авторами больше для себя и даже против себя. Роман о “человеке, возящемся с самим собой”, “распинающемся в собственном ничтожестве”. Роман диссидента, у которого отняли ГУЛАГ, и теперь он диссидентствует против себя, скрупулезно выворачивая наизнанку потайные уголки своей семидесятилетней совести.
Может быть, одна из главных проблем поколения Наймана, которая никогда подробно не обсуждалась, это неспособность принять тоталитарное прошлое и самих себя в нём.
Видимо, существует какой-то нерастворимый осадок от пережитого унижения и собственной слабости, страха, бессилия.
И этот осадок не дает спокойно умереть главному герою романа – пожилому киносценаристу Николаю Каблукову, лежащему в утренней помятой кровати, под тлеющей желтым светом настольной лампой, в компании с молчаливым будильником.
Каблуков вспоминает свою жизнь. “Так сопротивляюсь я тому, что всё это скоро кончится… Я не согласен. Я против. Никогда не соглашусь... Чтобы выжить, нужно страшно сосредоточиться, все силы собрать вместе и ничем не заниматься, кроме как выживать”.
Для Каблукова воспоминания – это интуитивное средство продлить себе жизнь, для Наймана – способ написать роман о первой любви, студенческой молодости в начале шестидесятых, о той поре, когда “баскетбол еще не превратился в толкотню под кольцом неуклюжих гигантов”, а евреи покидали страну, скрываясь от ОБХСС.
Может быть, на чтение книги вас соблазнит тот факт, что Анатолий Найман вошел в шорт-лист литературной премии “Букер – 2005”, и даже является главным фаворитом.
Возможно, кого-то подтолкнёт к покупке романа осведомленность в том, что его автор – друг юности Иосифа Бродского и бытописатель Анны Ахматовой.
Взявшимся за “Каблукова” по любой причине – низкий поклон и счастливого пути. Надеюсь мной сделано достаточно, чтобы воодушевить вас на это.
P.S. Шутки в отношении самого Наймана не принимаются. Человек он хороший и заслуживает уважения.
Виталий Ченский
Підписуйся на наш Facebook і будь в курсі всіх найцікавіших та актуальних новин!
Коментарі