Театр, или откуда у кино ноги растут

Невозможно переоценить значение театра для кинематографии. Да чего уж там – пожалуй, и для развития цивилизации в целом. К сожалению, так уж исторически сложилось, что в начале девяностых все мы оказались втянутыми в некоторые события, навсегда изменившие нашу жизнь. Перемен было очень много – какие-то из них оказались позитивными, какие-то нет. Но, как это всегда бывает в таких случаях, волнения в обществе спровоцировали резкое падение уровня культуры, а, следовательно, и интереса к театру. И ведь что характерно, такое небрежное отношение к нему сохранялось несколько лет кряду. Однако сейчас это недоразумение постепенно отходит в прошлое, и имеет смысл совершить с театром второе знакомство, устремив свой пытливый взор в наиболее знаковые традиции.

Общеизвестно, что история современного театра начинается не где-где, а в древней Греции (в античной культуре то бишь). Изначально это были культовые обряды имитативного характера, в которых грубой пантомимой люди общались с богами и природными силами. Потом появляются мистерии – особые мистические практики, которые в очень грубом сравнении можно назвать чем-то вроде ролевых игр, которые и дали начало греческому театру как таковому. Без газет, общедоступных книг, телевидения и прочих медиа-радостей театр оказывал чрезвычайно большое влияние на общественную и культурную жизнь всего античного мира. В театральные дни для всех трудящихся объявлялся внеплановый выходной, а малоимущие на культурный досуг получали от муниципальных властей целевые денежные средства. Помещение театра располагалась, как правило, в акрополе – верхней укреплённой части города. Структура помещения в основных своих элементах сохранилась и в современных театрах – тогда она представляла собой орхестру (сцена с алтарём посредине), театрон (зрительские сидения, расположенные амфитеатром) и скену (подсобное помещение, внешняя часть которого служила декорацией). Также греки применяли в театрах и несложную технику – в основном это были подъёмники и всевозможные лебёдки. Актёрами могли быть только мужчины, поскольку женщина в античности во всех смыслах была существом второстепенным (в том числе и как сексуальный объект). Актёры, чтобы зрителям было всё лучше видно, носили обувь на огромной платформе и объёмную одежду на подкладках, а на головы одевали большие маски, гротескно изображавшие основные эмоции. В обязательном порядке представление сопровождалось пением штатного хора из 12-24 человек. Два основных жанра, с которыми работал античный театр – это комедия и трагедия (именно их символизируют знаменитые театральные маски).

Так, постепенно, идя в кильватере общеисторического контекста, древнегреческий театр без особых изменений превращается в эллинский, затем в древнеримский, и потом как-то уходит в тень забвения. В средневековой Европе театром занимались в основном отдельные группы странствующих артистов – потому о какой-то единой традиции и специфических зданиях не могло быль и речи. Это смутное время продолжалось около тысячи лет, и вот грянул Ренессанс, провозглашающий возрождение идеалов античности. А Возрождение ведь было во всём: в науке, в искусстве, в философии. Естественно, театр тоже не был забыт.

Видимо, давно уже беременная великим талантом история наконец разродилась, явив миру величайшего драматурга – Вильяма Шекспира. До сих пор существует очень много противоречивых мнений насчёт того, кто такой был Шекспир, и был ли он одним человеком или же группой авторов – но совершенно ясно то, что он был. Был как феномен. И при этом коренным образом повлиял на культуру Возрождения и всей дальнейшей истории.

История того-самого Шекспира начинается с того момента, как молодой амбициозный, подающий надежды драматург начал творить в составе труппы Бербиджа. Своими произведениями “Генрих IV”, “Венера и Адонис”, “Похищение Лукреции” Шекспир уверенно набирает очки репутации, и, что особенно важно, заслуживает покровительство влиятельного аристократа эрла Саутхэмптонского. Таким образом, дело пошло, и в 1595 году Шекспир совместно с Бербиджем реформирует труппу и называет её “Игроки Лорда Чемберлена”. Примерно в то же время у Шекспира и зарождается идея создания собственного театра.

Театр “Глобус” был построен в 1599 году и практически сразу же снискал себе любовь Англии. От зрителей отбою не было, работа шла бурно и продуктивно – до самого 1613 года, когда театр погиб в пожаре. Благо, денег на тот момент было накоплено немало, и театр восстановили в рекордные сроки, но в этот раз уделив особое внимание применению огнестойких материалов. Именно в этот период, являясь совладельцем театра, Шекспир и создает свои самые знаменитые и совершенно не теряющие актуальности произведения.

Шекспиру удалось в своём творчестве очень точно совпасть с веяниями эпохи: его широкой популярности во всех слоях общества особенно способствовала его ярко выраженная гуманистическая позиция и связь с народной традицией. В его театре были места для любого кошелька: от стоячей зоны, билеты в которую стоили по пенни, до нависавшей над сценой ложи для самых богатых. Пронзительный реализм Шекспира нещадно вскрывал потаённые пороки и проблемы человеческой души, резким движением срывал покров цензуры с наболевших противоречий эпохи, заставляя человека думать и верить.

Верите вы в реинкарнацию или нет, но спустя два года после смерти Шекспира, в семье парижского купца Жана Поклена родился ещё один светоч театрального искусства – Жан Батист Поклен. Получив хорошее образование, юный Жан, как молодой буржуа, вполне закономерно увлёкся театром, который в то время стал особенно модным в высших сферах общества видом искусства. Довольно быстро освоившись с профессией драматурга (благо образование позволяло), он начинает писать свои пьесы и в возрасте 21 года сколачивает собственную труппу, претенциозно именующуюся “Блестящий театр”. В знак отречения от своей судьбы буржуа он меняет фамилию на псевдоним Мольер.

Франция, к её несчастью и к торжеству Мольера, не сразу поняла, чем ей грозит юное дарование. А когда поняла, то остановить это уже не было никакой возможности. Острое перо в прошлом купеческого отпрыска, а ныне стремительно набирающего разгон драматурга кололо глаза всем “шишкам” того времени – на орехи доставалось и дворянам всех мастей, и напыщенным мещанам. И над этими карикатурными образами смеялись простолюдины! Почти сразу же против Мольера ополчилась и консервативно настроенная интеллигенция прошлых лет – эдакий театральный олдскул.

Таким образом, резко завоевав скандальную известность, Мольер позволил себе некоторые эксперименты в драматургии и методом проб и ошибок продолжал шлифовать свой талант. Знамением начала высокой стадии в его карьере стало первое выступление перед Людовиком XIV, которое сразу же возвело его в ранг любимцев самодержца – и все существенные преграды на пути Мольера рассыпались в прах.

Комедии Мольера освещали самые скользкие моменты общественной жизни, в равной степени актуальные как для Ренессанса, так и для настоящего времени – конфликт поколений, типичные нравственные пороки, звериный оскал сословности общества и т.д.

Своей экспериментаторской деятельностью Мольер сделал для театра очень многое. Он первым начал отступления от канонов, сложившихся ещё при Шекспире, начал разрабатывать пограничные жанры, порождал новые формы комедиантства. Пожалуй самым значимым его достижением на этом поприще стало создание комедии-балета, единой гармонии слова, музыки, и танца. Его тяга к смешиванию стилей порождает и развивает столь нетрадиционное для театра тех лет явление, как неоднозначность характеров.

По большому счёту, именно эти титаны Ренессанса и дали такой импульс для развития театрального искусства, что его хватило на два столетия вперёд. Собственно, Европа жила – не тужила, ей всё нравилось, а вот в России всерьёз заговорили о кризисе жанра. Причём главным идеологом театрального реформаторства оказался никто иной, как Константин Сергеевич Алексеев, более известный под псевдонимом Станиславский. В своей сакраментальной беседе со своим товарищем, а по совместительству режиссёром и писателем Немировичем-Данченко он обговорил все проблемы и определил направление зарождающегося Нового театра. Реформаторов в первую очередь не устраивал консерватизм театральной общественности, а посему они решили всё сделать с нуля и по-своему, собрав в скромно обставленном зале труппу из молодых талантов.

Таким образом, начиная с полукулуарных постановок, постепенно появляется Московский Художественный Театр (МХТ), возглавляют который Станиславский и Немирович-Данченко. Станиславский, подобно Вольеру, экспериментирует – но его эксперименты носят ярко выраженный планомерный и целенаправленный характер. Он кропотливо работает над созданием системы, которая позволяла бы актёру более широко раскрываться, творить образ прямо на сцене. Таким образом, во главу угла ставилось развитие “искусства переживания”, позволяющее блистать гениям и однозначно и эффективно отсеивать бездарности. Над актёром не довлело ничего, он был наедине со своей ролью и должен был её передать так, чтобы Станиславский не изрёк своего знаменитого “Не верю!” – собственно, в этом и заключалась суть его концепции.

Естественно, сразу нашлись и критики, и оппозиционеры. Например, режиссёр Всеволод Мейерхольд исповедовал диаметрально противоположный подход: с его точки зрения, актёры должны были полностью и безоговорочно исполнять волю режиссёра, во всех нюансах отражая его задумку. Таким образом, индивидуальность актёра практически полностью подавлялась. Есть интересная теория, согласно которой А.Толстой в “Золотом ключике” описал именно эту ситуацию, воплотив в образе Карабаса-Барабаса Мейерхольда, а Папы Карло – Станиславского. Итог был аналогичен: актёры Мейерхольда разбежались, и его режиссёрская карьера закончилась.

Несмотря на критику и преграды во всех инстанциях (особенно тут, конечно, постаралась советская власть), система Станиславского произвела переворот в мировом театральном искусстве. Весьма быстро – как в Европе, так и в Новом Свете – общественность осознала современность и прогрессивность этой системы. А тут как раз появился кинематограф, с жадностью сухой губки впитывавший идеи и методы русского реформатора. Так и получилось, что всё развитие кинематографии как искусства проходило под туш в исполнении Станиславского. Туш, самые громкие аккорды которого не смолкли и по сей день.

Андрей Годар