Артур Филлипс “Прага” (Prague)

Все как в том анекдоте: “А вот у меня на сарае написано слово из трех букв, а там – дрова!” На обложке дебютного романа Артура Филлипса (Arthur Phillips), озадачившего полмира своим “недетективным детективом” “Египтолог” (The Egyptologist), написано “Прага” – а внутри никакой “готической столицы Европы” нет, а есть, совсем напротив, Будапешт.

Будапешт образца 1990 года, после падения коммунистических режимов в Восточной Европе. На развалины социалистической Венгрии десантируются молодые американцы из богатых семей, ищущие непыльной работы и постсоветской экзотики. Венгрия принимает десантников с радостью: все, что угодно, лишь бы не “русские свиньи”, только-только выведшие из страны свои войска. “Золотая молодежь” из благополучных Штатов шляется по кабакам Будапешта, стаканами глушит крепкий венгерский ликер “Уникум” и мучительно пытается понять, что же они все-таки забыли в этой стране и “Почему прошлое (…чаще чужое, а не свое) так на нас действует?”

Главных героев пятеро – до ужаса политкорректная компания: один гомосексуалист, одна женщина, двое евреев и один “человек без родины” – американец, родившийся в Венгрии. В начале романа они собираются в любимом кафе, чтобы поиграть в игру “Искренность”: угадывать, какие из утверждений всех остальных являются правдой, а какие – ложью. Да так и играют в это “верю – не верю” весь роман. Журналист Джон свято верит в то, что ему удастся наладить контакт со старшим братом Стивом, который приехал в Европу с одной-единственной целью: сбежать от семьи – “трех чужаков, утверждавших, что они его родители и младший брат”. Сотрудница американского посольства Эмили играет в загадочность с влюбленным в нее Джоном. “Американский венгр” Чарльз Габор продает предприятие своего венгерского компаньона американской корпорации. А гомосексуалист Марк даже и не пытается обустроить свою жизнь – он занят исследованием ностальгии: почему все-таки чужое прошлое нам дороже своего? И что такое мода, как не тщательно замаскированная ностальгия по тем временам, когда было хоть что-то настоящее?..

С Хемингуэем (Ernest Hemingway) – с его “Фиестой” – Филлипса не сравнивали только ленивые и не читавшие Хемингуэя. А также оные ленивые не сравнивали Филлипса с: Фицджеральдом (Francis Scott Fitzgerald), Прустом (Marcelle Proust), Набоковым, Моэмом (Somerset Maugham), Грэмом Грином (Graham Greene) и даже Джойсом (James Joyce). Вставлю свои пять копеек, дабы не показаться самой ленивой: “Прага” по охвату реалий и настроению напоминает блестящий роман англичанина Малькольма Брэдбери (Malcolm Bradbury) “Профессор Криминале” – исчерпывающую сатирическую картину Европы 1990-х.

Впрочем, ликовать по поводу “возвращения классического романа” все-таки преждевременно: филлипсова “игра в классику” порой заходит слишком далеко, доводя до абсурда нагромождение друг на друга многоэтажных периодов. Да и “сопротивление материала” уже со второй части 500-страничного тома становится слишком уж непреодолимым для того, чтобы уйти в книгу с головой…

Но если отвлечься от стилистических изысков – это очень грустная книга.

А при чем здесь Прага? Да все просто: это место, где нас нет. А поэтому там всегда лучше.

Ностальгировала по чужому прошлому Светлана Евсюкова

Книга была любезно предоставлена издательством “Эксмо”