Я иду знакомиться со своей дочкой. До этого я видела ее много раз на фотографиях, знаю, что она любит грейпфрутовый сок и мечтает про жемчужное ожерелье "для свадьбы". Я несу ей жемчужное ожерелье. Ей шесть лет. До свадьбы далеко.
До ее свадьбы. А до моей – всего три с половиной месяца. Я выхожу замуж за ее отца, а значит, к моему школьнику-хулигану добавится сестричка. И у нас сходу – минуя долгие и осторожные разговоры о том, когда и сколько мы хотели бы детей, получаются двое. Это для начала.
Слишком много родителей
– Где наша Настя? – папа заглядывает за все шторы, пока я неловко снимаю сапоги, стараясь не уронить ожерелье. Вдруг на меня выпрыгивает откуда-то розовощекая девочка в одном носке.
– Соня! Привет! Я хотела тебя напугать! Ты испугалась, да? – с надеждой и восторгом.
– Привет, – говорю. – А вот ожерелье.
– Да это же специальные бусы для свадьбы! Спасибо! Спасибо! Это принцессины бусы, да? Они ей пока не нужны? Она вышла уже замуж за принца?
Я начинаю понимать, в чём секрет удачного замужества. А Настя тем временем ведет меня в комнаты – показывать свое богатство, среди прочих ценностей тащит мне фотографию отца и бывшей жены:
– А это папа целует маму!
– Настя! Ну, зачем ты достала фотографии? Не нужно их показывать Соне, ей это не интересно! – конфузится отец.
– Папочка! Очень интересно! Смотри, правда, мама красивая?
– Конечно, Настенька, мама красивая. И ты тоже красивая. Покажешь мне фотографии, где ты совсем маленькая?
Настя несет альбом, и мы усаживаемся разглядывать бесчисленные фото младенца во всех ракурсах. Терпение, только терпение.
Мама и папа Насти расстались "по-хорошему", обнаружив, что брак их скучен, монотонен и добавить в него красок не представляется возможным. Настю воспитывают по очереди. Чаще она у папы – и тогда спрашивает, когда пойдем к маме. От мамы снова рвется назад, в отчий дом. Она бы рада их объединить, и несмотря на свой нежный возраст, понимает, что с моим появлением этот план становится почти невозможным.
– Папа, а ты на Соне женишься? – спрашивает Настя на следующий день за ужином. – А мама моя тоже хочет за тебя замуж.
– Нет, Настя, твоя мама за меня замуж не хочет, – отвечает родитель. – Мы ей найдем другого жениха.
У Насти очень внимательный папа, она его очень любит, но ей хочется, чтобы тепла было больше, оно требуется "в комплекте с мамой". И ради того, чтобы участвовать в этой любви, она уже готова простить мне, что я неродная, и примеряет ко мне слово "мама", наблюдая за моей реакцией.
Который теперь папа?
Мой собственный сын с новым папой знаком, и они вполне успешно подружились – на счету этой дружбы совместно приготовленный ужин, запущенный в небо бумажный змей, общая машина на радиоуправлении и несколько решенных задач по математике. Но для него называть Николая папой сходу не так просто – родной отец, как-то выплыв из запоя, дал указ: "Не вздумай никогда чужого дядьку своим отцом считать. Обещаешь?" Намаявшись с этим вопросом, сын как-то пришел ко мне:
– Мам, а что, я так и буду без папы?
– Почему? Вполне возможно, что у тебя он скоро появится.
– Ты имеешь в виду дядю Колю? Он хороший. Но он ведь мне не родной.
– Видишь ли, бывает так, что люди становятся родными, даже изначально родства не имея, – начинаю я заводить философские разговоры, – Любят друг друга всё крепче и крепче, и от этого от сердца к сердцу протягивается как бы ниточка, которая связывает этих людей в одну семью.
– А мне обязательно будет дядю Колю папой называть?
– Конечно, нет. Как ты сам захочешь, так и будешь называть.
– Я подумаю. А это правда, что у многих детей бывают неродные папы?
– Правда. И часто они бывают вместе счастливы. У твоего двоюродного брата, к примеру, отчим.
– У Даньки? Честно? Дядя Саша не родной? Тогда женитесь, я не против!
Встреча детей
И вот наступил момент истины, когда мы решили познакомить детей. Они уже почти все знали друг про друга, но, столкнувшись в узком коридоре, ужасно смутились и отскочили в разные стороны. Замешательство длилось недолго – уже через полчаса они перевернули всю квартиру вверх дном, а через два часа успели дважды подраться, три раза помириться и четыре раза поссориться. Пришлось срочно идти гулять: в квартире становилось тесно.
На прогулке всё было хорошо до тех пор, пока мой сын не заявил, что теперь дядя Коля будет и его папой, Настя – что я стану ее мамой. Дети сказали это почти одновременно, замерли, прислушались, и вдруг Настя разразились форменной истерикой на тему: "Это мой папа и больше ничей!"
– Настя, у папы может быть несколько детей, – вмешался папа. – А у тебя появится теперь старший брат. Ведь это здорово!
– Я знаю, почему она плачет, – каким-то вдруг очень взрослым голосом сказал новоиспеченный "старший", – она думает, дядя Коля, что ты теперь будешь только мной заниматься, а ее станешь меньше любить.
Всю дорогу дети молчали, и уже подходя к дому, переварив "новую информацию", почти одновременно заявили:
– Теперь у нас общие мама и папа. И мы брат и сестра.
Но это было только начало проблем. И радостей, конечно. Теперь всё нужно делать для двоих одинаково, потому что они ревностно смотрят, кого сколько раз поцеловали, кому купили какой подарок. И даже – кого взяли на руки.
– Ну, сына, ты уже большой, на руках таскать – надорвешься! – пытаюсь вразумить я своего надутого ребенка.
– Я хочу быть обратно маленьким! Маленьких вон как любят! – кивает он в сторону Насти, восседающей на папиной шее.
Через минут 10, неожиданно для всех, Николай высаживает малого на шею. Раскручивает за руки, изображая из себя карусель. Все визжат, падают прямо в грязь, все счастливы.
Только спина у папы болит уже четвертый день. Нагрузка удвоилась. Стало больше забот, и больше тепла, и больше ревности, и больше разговоров и бессонных ночей. Ровно в два раза.
По материалам www.pk.kiev.ua .
Підписуйся на наш Facebook і будь в курсі всіх найцікавіших та актуальних новин!
Коментарі